крови, пространство сжалось до жёлтого слепого пятна на зрительном нерве. Звон металлической двери вывел водителя из комы, — солдат пропал внезапно, как и появился.

II

К Кафе Барро приближался человек в грязной армейской куртке. Его звали Башир, сын Ваджиха. Мысли путались с каждым шагом, хотя цель освещала дорогу, как месяц, в родной стране Агонии. Странная мысль не давала покоя в ночь перед вознесением: успеет ли услышать звук взрыва, прежде чем металлический осколок пройдёт сквозь череп, а двадцать килограмм тротила разорвут на куски всё живое в радиусе ста метров вместе с его жалкой плотью?

Младший брат уже ждал его на небесах. Год назад брат совершил вознесение, — взорвал детскую дискотеку на другом конце города. Это показали по всем новостным каналам. Мир стал свидетелем безжалостно спланированного теракта, — взрывной волной выбило тяжеловесные стёкла в пяти смежных зданиях, стеклянные осколки, как острые лезвия, отрезали голову семилетней девочке на глазах матери и убили ещё двенадцать человек.

Но, он, Башир, сын Ваджиха, не нажмёт на кнопку взрывателя сразу, как сделал его младший брат. Он успеет стать Богом уже в этом, худшем из миров, когда толпа посетителей покатится к выходу комом человеческих тел в безумной попытке просочиться сквозь дверные щели наружу. Он услышит мольбы о пощаде, крики помощи потерявших рассудок смертных, увидит как сходят с ума и падают в обморок от ужаса холёные посетители дорогого кафе, где одна чашка кофе стоила больше заработанных им при жизни денег.

И только потом расплавятся в воздухе стальные ножки столов, припаянные к бетонному полу, а железные шарики, терпеливо ждавшие своего часа под зелёной курткой, разорвут на куски тела завсегдатаев в дорогих одеждах. Наивысшее наслаждение последних минут земного бытия, — хоть секунду увидеть это чудо перед переходом в иной, совершенный мир. Там уже томятся клоны-гурии, чьи лимфы ароматны как персик и рахат-лукум, а из чрева льётся гранатовый сок, который он будет по праву впитывать каждой клеткой.

Праведная рука устраняет преграды и ведёт к истине. Как беспрепятственно доехал он до цели! Его не застрелила полиция, не схватили агенты спецслужб, он даже не вызвал подозрения у опасливого водителя. Это означает только одно, — высшие силы уже благословили восхождение, он умер для этого мира чтобы воскреснуть в мире праведном. Мать будет раздавать конфеты соседям, лицо её будет гордым и светлым, а друзья с тайной завистью пожалеют о том что выбор пал на него, — Башира, сына Ваджиха, совершить подвиг во имя Агония.

Пятнадцать метров отделяют посланника от входа в вечность. Расстояние ничтожное, чтобы вызвать подозрения даже для Воина Неба, замаскированного под солдата Братства. Страха нет, — миссия вдохновляет и укрепляет веру. Сильное сердцебиение разгоняет кровь, вены готовы взорваться от праведного гнева. Десять метров до кафе. Он ещё раз повторил фразу на незнакомом языке Братства.

Пять метров. Пульс участился, — сердце ломилось из обречённого тела, словно тестировало кожу на прочность, готовясь к триумфальному побегу. Один метр, — набрать больше воздуха в лёгкие, чтобы внятно выговорить роковое послание перед тем как посмотреть кому нибудь из них в глаза и войти в вечность. Ручка двери мягко поддалась огрубевшим пальцам, раздался лёгкий щелчок, похожий на лязг автоматного затвора.

III

Элис отставала от спешащей толпы, но всё же успела зайти в кафе в числе первых посетителей. За ней двигалась толпа обгоняющих друг друга управленцев. Запах синтетической хлорки перебивал скудельный кофейный аромат и сильно щекотал ноздри. Элис пришлось переступить через исполинскую швабру и держать равновесие на мокром полу, как цирковому акробату на скользком канате, чтобы добраться до торгового прилавка.

Кофе продавали на вес, разливая по разноцветным чашкам огромным медным половником. Дюжая продавщица умело управлялась с рычажными весами, используя дежурный набор чугунных гирь, отлитых в форме атомных и лептонных бомбочек. Жёлтые уточки с тонкими прямыми клювиками служили индикаторами для определения равновесия. Они раскачивались как старые детские качели, под мерзостный скрип ржавого подстроечного винта. Ещё две уточки, вместе с крошечным медвежонком, красовались на стальном геральдическом щите устройства.

Очередь продвигалась бойко, ждать пришлось пару минут. Продавщица сняла карликовую бомбочку с чаши противовеса и отпустила заказ. Бармен подвязал декоративные ленточки, наклеил фирменный знак заведения и передал содержимое Элис.

Розовая чашка с автоматической регулировкой температуры приятно согрела руки. Элис закрыла глаза от удовольствия. Аромат пьянил, думать хотелось о чём угодно, кроме предстоящего интервью. Она прошла к свободному столику рядом с входом. Попасть на собеседование в гетто-завод на должность фотографа было всё равно что сорвать бинго в богатом игорном доме.

Вчерашний технический тест прошёл на ура, Элис чувствовала что понравилась руководству. Через двадцать минут надо было идти на второй, — провести экзаменационную фотосессию для отдела клонирования. Если бы не управленческий талон на посещение кафе, пришлось бы бессмысленно слоняться по заводским буфетам в поисках укромного места для подготовки. Теперь времени было достаточно, чтобы обдумать подходящую сцену и интерьер. Наплыв посетителей заканчивался, обстановка благоприятствовала профессиональной игре воображения.

Кафе было недоступно для рабочих, — здесь обслуживали только управленцев и средний состав. Элис получила специальный талон, действительный на дни собеседования. Она смотрела сквозь посетителей и мысленно выбирала правильный ракурс для будущей съемки. Через пять минут очередь рассосалась, — теперь Элис видела каждого входящего посетителя. Она заметила охранника из отдела трансплантации, — он не решился сесть рядом и устроился за соседним столиком. У окна, со всем семейством, расположился грузный "эффективный менеджер", похожий на комодского варана. Дети раскрашивали портрет Главнокомыслящего стальными ручками в форме крылатых квантовых ракет. Жена варана отрешённо наблюдала, как самец облизывает ноздри длинным заострённым языком.

Элис с отвращение отвернулась, — картина вызывала рвотный рефлекс и желание запить увиденное благородным напитком. Кофе обжигало горло, содержимое приходилось цедить мелкими глотками. Однообразные клиенты вяло погружались в скучные профессиональные разговоры. В кафе не оставалось свободных мест. Новые посетители, уходили на кофейные поиски в соседние здания.

В запасе у Элис оставались ещё десять минут, когда в кафе резко вошел необычный чревоугодник, — смуглый молодой человек в грязной военной форме остановился у входа и, как хищный зверь, впивался в глаза посетителей, словно выбирал жертву. Кремневый запах металлических стружек распространялся по кафе, перебивал кофейные ароматы и едкие дезинфицирующие средства.

Элис поймала дерзкий взгляд из любопытства и тут же об этом пожалела, — солдат устремился к её столику. Она быстро встала и направилась к барной стойке, — вдыхать армейские ароматы никак не входило в ближайшие планы. Опасный гость подскочил к ней вплотную и грубо преградил дорогу. Красное от злобы лицо излучало слепую ненависть