– Ага, – сказал Тед, пожимая плечами. – Но обычно я вижу, когда Лучик готов полыхнуть, и направляю его нужной стороной в окно, чтобы он не разрушил тут все. Вот почему надо прятать еду. Если я знаю, когда он поел, я могу примерно определить, через сколько будет взрыв!

Это оказалось несложно – как выяснилось вскоре.

Едва Кэт и Кай вошли в комнату Теда, на них обрушилась лавина горящих фантиков. Лучик явно слопал спрятанную на шкафу сладкую заначку, пока мы ждали близнецов. Рыгнув огнем, он поджег конфетные обертки и отправил их в полет.

Кай воспользовался возможностью и заехал Кэт по голове свернутым комиксом. Не уверен, что ей на голову приземлился хоть один пылавший кусочек фантика. Думаю, это, скорее, связано со ссорой, произошедшей между ними на пути.

– Да ни за что! Плут победит Льдинку, без вопросов, – говорил он, продолжая размахивать комиксом, а его дракон Плут тем временем выбрался у него из кармана и закружил у нас над головами.

– Вот прям сразу, – ответила Кэт, отбирая у брата комикс.

Она залезла в рюкзак и достала свою кроху. Яркая Льдинка с фиолетовым узором, который, закручиваясь, превращался в ярко-синий, подняла головку со свисающими, как сосульки, шипами и сверкнула зубками в утреннем свете.

– Льдинка гораздо быстрее. Да она пролёдит себе путь к победе!

И для верности Кэт шлепнула Кая комиксом по руке.

– Эй, вы двое, хватит, – встрял я, пока спор не вспыхнул, как отрыжка Лучика.

Несмотря на настрой «не лезь на близнецов, мы друг за друга горой», Кэт с Каем не могли без ссор. Драконы, видимо, не особенно изменили их жизнь, а скорее, стали еще одним поводом посоревноваться.

Тед уже открыл рюкзак Кэт и принялся выуживать чипсы, разрывать упаковки шоколадок и запихивать их в рот целиком.

– Ничего себе, Тед, – засмеялся Кай. – Ты голодаешь или что?

– Простите, ребята, – пробормотал Тед с полным ртом, стирая шоколад с лица. – Вы не поверите, сколько Лучик ест! Хорошо, что мама закупается большими партиями, только бо́льшая часть моих вкусностей, приготовленная минимум на месяц, ушла за последние сорок восемь часов. Я и так хожу по краю, потому что Лучик нагадил в мамину шляпную коробку и уничтожил папин торт на день рождения. Мама все еще думает, что это моя работа.

– Фу, – скривилась Кэт. – Отвратительно.

– Я не про коробку, про торт, – торопливо уточнил Тед. – В любом случае, нельзя, чтобы он снова меня подставил.

– А теперь серьезно, как вы справляетесь? – спросил я.

Одна из причин, по которой мы решили встретиться, – это проверить, как живется нашим малышам. Пять дней назад во время палаточной ночевки в дедушкином саду мы пробрались к драконьему дереву и нашли себе дракончиков. И пять дней назад прогорели на летающей капусте из-за другого нашего врага, ворчуна Злоба – ближайшего соседа дедушки, человека, рядом с которым похититель Рождества Гринч выглядит добряком.

Тед протянул мне зефирку, мастерски прожаренную Лучиком.

– Он великолепно жарит еду, но я бы не рекомендовал поджигать мармеладное драже – все еще отскребаю его с ковра.

– Смотрите сюда, – сказала Кэт.

Она протянула руку и взяла со стола Теда стакан апельсинового сока. Поднесла его к Льдинке, и та пустила ледяное дыхание по поверхности напитка. Мы не отрывали глаз – и вздрогнули, когда Кэт плеснула содержимым стакана в нашу сторону. Но сок остался внутри. Льдинка заморозила его напрочь. Кэт улыбнулась.

– Благодаря Льдинке у нас есть бесконечный запас леденцов на лето.

У Теда загорелись глаза. Он, наверное, представлял гигантские лимонадные леденцы размером с ведро.

Кай, конечно, не хотел, чтобы его обошли, и вставил свое слово.

– Зато Плут лучший в мире вор. Потому что он, как хамелеон, меняет цвет и сливается с окружением.

Словно в доказательство его слов из рюкзака Кэт поднялась упаковка попкорна и поплыла в сторону Теда, стараясь не врезаться ему в лицо. Никто из нас даже не заметил, как Плут, незаметный на фоне голубого стеганого покрывала, пробрался в рюкзак.

Все перевели взгляд на Блика, мирно сидевшего у меня на плече, обернув хвост вокруг моей шеи. Краем глаза я увидел, как по его чешуе пробежала бирюзовая рябь, а значит, он был готов снова заснуть.

Блик не мог поджарить зефир, заморозить леденцы или замаскироваться и выкрасть что-нибудь, как Плут. Тед, Кэт и Кай так восхищались умениями своих драконов – у каждого была какая-нибудь особенность. Только разноцветные вспышки не казались особо полезными. Поэтому я быстро сменил тему.

– Ну ладно, пойдемте с ними в логово, – сказал я.

* * *

Через десять минут мы забрались внутрь изгороди на краю парка, за ветвями которой освободили немного места. Там и так было тесно, но с появлением драконов пространства стало еще меньше. Изгородь все равно оставалась великолепным убежищем. Люди, выгуливающие собак, даже не подозревали, что проходят мимо нас.

Если мы не хихикали. Но любой, кто-то все-таки решал заглянуть под изгородь, нас так и не обнаруживал…

Я залез в карман, вытащил соцветие брокколи и скормил Блику, сидевшему на плече. Тот принялся довольно жевать лакомство, обдавая мою шею волнами тепла.

Тед уже нашел идеальную для жарки зефирок палку и старательно насаживал на нее длинный ряд розовых и белых липких шариков.

– Хочешь сделать самый большой смор на свете? – спросил Кай, когда Тед доставал пакет печенья.

– Самый большой спор? – переспросил я, не поняв.

– Нет. Смор, – поправил Кай. – Ну знаешь, бутерброд из печенья с зефиром, которые в Америке жарят вечером у костра.

Тед фыркнул.

– Если бы. Рекорд у туристического комплекса «Дир ран» – «Бегущий Олень»: 121 килограмм!

И добавил:

– Тот смор и выше меня, и шире. Целых 104 человека над ним постарались.

Он уставился вдаль и счастливо вздохнул.

Я рассмеялся. Факт-астически! Тед действительно знал это.

– У меня идея, – сказала Кэт.

Она поднесла Льдинке кусок коры, который та услужливо куснула. Кэт чуть-чуть подвинула кору, и малышка укусила опять. Они повторяли это снова и снова, пока края куска не покрылись зазубринами.