По полу были разбросаны образцового вида ростки миссис Баттенбург, обычно такие аккуратные в своих маленьких горшочках, такие ухоженные. Почва и длинные корни валялись повсюду.

Кэт, прибежавшая следом, подняла одно из растений и попыталась запихнуть в горшок. Но тот оказался слишком мал. Она замерла, переводя взгляд с растения на горшок, и наконец засунула травки в кастрюлю, из которой они торчали веером.

– Все вверх дном! – простонала она.

Внезапно опрокинутая сковородка на полу развернулась и начала движение в мою сторону. Я подбежал и поднял ее. Блик выскочил наружу и взлетел на мое плечо. Я подумал было, что он стал темно-коричневым, но потом заметил, что мне на футболку стекает подливка.

– И ты туда же, – сказал я, качая головой.

К концу занятий история уже жила самостоятельной жизнью. Созданный буйным воображением голубь, с которого все началось, превратился в разгневанного страуса. Страус сбежал с фермы неподалеку, сбил с ног миссис Страх в коридоре и умчался от мистера Вуддла. Тот, в свою очередь, пытался накинуть ему на шею лассо из пожарного шланга. А летучая мышь миссис Баттенбург превратилась в кровожадную мышь-вампира, напавшую на всех в столовой. Выходит, мы могли бы рассказать правду и никто в школе ничего бы не заподозрил. Но все равно решили не рисковать.

Ясно одно: если мы хотим оставить драконов у себя, нужно найти способ научить их простым командам. Ну, знаешь, таким: стоп, перестань, хватит жрать рыбный пирог. Остаток дня мы провели у Кэт и Кая, пытаясь что-нибудь придумать.

Раз я первым нашел драконий фрукт и Блика, остальные, по-моему, считали, что я знаю, что делать. Но, честно, я понимал не больше них. Идей не было никаких. Блик всегда возвращался ко мне или летал со мной, потому что сам этого хотел, а не благодаря моей дрессировке.

Я подозревал, что не очень-то хорошо исполняю свою роль великого мастера драконов. А значит, пора подняться на новый уровень и все выяснить.

* * *

Если заводишь дракона, будь готов ожидать неожиданное. Вот почему, когда мама Кэт и Кая подбросила меня домой, я, открыв дверь и увидев, что за ней ожидало, удивился не так сильно, как следовало бы.

Прежде всего – отец, засунувший голову в унитаз. Затем мимо прошла мама с двумя хорьками в руках и какаду, вцепившимся в волосы. И наконец, моя маленькая сестренка Конни, заливаясь смехом, бегала по кругу в садовых перчатках и балетной пачке. Очень грязной пачке.

– Они здесь всего на несколько ночей, мне надо за ними присмотреть, – сказала мама, когда какаду взлетел с ее головы. – Но боюсь, у этих двоих возникли разногласия с твоим халатом. Извини, милый. Один хорек любит попроказничать, вот этот.

И она погладила шелковый мех белоснежного зверька, смотревшего на меня такими же глазками-бусинками, как у Лиама.

Мама, ветеринар, часто приносила домой животных, чтобы «присмотреть за ними». Некоторые, бездомные, оставались месяцами, если было сложно найти им дом.

– Все в порядке, мам, – сказал я.

И не соврал – парочка хорьков оказала мне услугу. Это Блик испортил мне халат, порвав его коготками, и с тех пор я пытался его прятать. Я мог обвинить во всем Том-тома – на него я сваливал большую часть драконьих разрушений, – но в последнее время тот был тише воды ниже травы. Что, наверное, мудро, учитывая обстоятельства.

– Спасибо, милый. Ох, кстати, не ходи в туалет.

Я обернулся и увидел папу с вантузом в руках, готового погрузиться в вонючие дали.

– Хотя бы пока папа не закончит свою рыбалку, – добавила мама.

Папа, как всегда, закрыл уши наушниками, включив музыку настолько громко, что можно было подпевать из сада, на полпути к дому. Он так энергично кивал в такт, что я испугался, вдруг в унитаз погрузится и вантуз, и его голова.

– У нас засор, – продолжила мама. – Все затопило.

Она скривилась, а я обнаружил, что, скинув ботинки, встал носками в хлюпающий ковер. Я быстро прыгнул на первую ступеньку лестницы.

Мне вспомнилось, сколько драконьего помета я смыл в унитаз на прошлой неделе. Ты ведь знаешь, он взрывается, но только когда высыхает. Поэтому я решил, что лучше всего быстро подбирать его и смывать в туалет. Тогда помет не взлетит на воздух. Я ведь всегда так делал, значит, проблема не из-за меня, да? А еще я утопил в унитазе несколько улик, выдававших драконьи разрушения. Ну, знаешь: сожженные носки, пожеванные письма, немного обуглившихся домашних заданий.

Я нервно глотнул воздуха. Не знаю, что буду делать с пометом, если он забивает трубы.

Тут папа закричал «Эврика!» и замахал над головой перепачканной куклой из носка. Выпуклые глазки игрушки дико вращались, ее и прежде безумная ухмылка стала еще безумнее. Я выдохнул с облегчением. Это была кукла Конни. Кажется, не я один прятал вещи в туалете.

Я почувствовал, что Блик заворочался у меня в рюкзаке, и пока меня не заставили присматривать за хорьками или прочищать туалет, я побежал вверх по лестнице в свою комнату. Правда, Конни увидела, как шевельнулся рюкзак, и сразу же помчалась следом, на бегу крича: «Хаюбьиика».

Конни – единственная в семье, от кого Блик не прячется. И она без ума от малыша. Но разве ее можно в этом винить? В твоем доме рядом с тобой живет карманный дракончик!

Блик тоже отлично к ней относился. Увидев ее, он каждый раз сверкал золотом. И даже не возражал, когда она пыталась кормить его из игрушечной бутылки с молоком или носилась по моей комнате, засунув его в карман свитера, как мама-кенгуру. Иногда Блик согревал теплым дыханием ее маленькие ножки, если она засыпала. И тогда на вечно измазанном личике Конни расцветала еще более широкая улыбка.

– Хаюбьиика, – хихикнув, попросила она, поднявшись за мной.

– Секунду, – сказал я, доставая Блика и усаживая его на кровать. – Дай ему время. Он долго сидел взаперти – может, полетать захочет.

Блик действительно поднялся в воздух и запорхал вперед-назад. Конни запрыгала по комнате, хлопая в ладоши и пытаясь дотянуться до него. Она побежала следом, визжа от восторга, когда дракончик пускал облака дыма, чтобы оторваться от нее.

Главное, мама не должна была услышать шум. Конни, может, и малышка, но топает, как маленький бегемотик, так что, в надежде утихомирить сестренку, я помахал ей книгой.