– Историю, Коннифетта Бобаретта? – спросил я, называя ее полным именем, чтобы точно привлечь внимание. – Твою любимую.

Она развернулась, запрыгнула мне на колени, опершись на меня, как на стул, и сунула большой палец в рот. Блик тем временем устроился у нее в ногах. К концу истории я совершенно отсидел себе мягкое место, но зато целых полчаса дома не происходило разрушений, которые требовали уборки. И это хороший результат.

К сожалению, порядок долго не продлился. Когда мы спустились вниз перекусить и набрать брокколи для Блика, Конни взяла меня за руку и потянула в гостиную. По отсутствию родительских криков я догадался: хорьки и унитаз слишком утомили маму с папой, чтобы те заметили, что Конни натворила. А она натворила дел.

Теперь я понял, почему ее пачка в таком виде. В центре ковра возвышалась целая куча грязи. Мокрые, грязные отпечатки ботинок вели от нее к двери во двор и обратно. Несколько перевернутых цветочных горшков валялось на полу, а маленькое ведерко с лопаткой Конни лежали на диване, по подушкам которого была размазана грязь.

– Что ты натворила, Конни? – шикнул я.

У нас с Конни заключен негласный договор о взаимопомощи. Я очень признателен ей за то, что она хранит Блика в секрете, и за помощь в дедушкином саду, когда летала капуста, а Злоб был готов снова ринуться в атаку. Но сейчас даже я не знал, какими словами смогу вытащить нас из беды.

– Хаюбьиика, – сказала она, улыбаясь.

Я пригляделся к холму. На его верхушке что-то торчало. Я наклонился вперед и вытащил это. Манго. Теперь уже очень грязное. Мне вдруг стало ясно, что Конни пыталась сделать. По ее мнению, манго, видимо, больше всего похоже на драконий фрукт. И сестренка посадила его, надеясь вырастить драконье дерево самостоятельно.

– Ох, Конни, – сказал я. – По-моему…

Но мои рассуждения оборвал довольно громкий крик, который издала мама с какаду, заменявшим шляпу на голове.

После того как с уборкой комнаты было наконец покончено, мы стали походить на семейство грязевых монстров. Ведро воды, которое Конни услужливо опрокинула на грязевую кучу, чтобы все помыть, не особо помогло. Тонкие мутные реки потекли по полу, разнося грязь все дальше. Папа сделал решительный шаг, чтобы взять все под контроль, но шаг этот пришелся прямо на лопатку Конни, отец поскользнулся и упал лицом в кучу, обрызгав и нас. Даже хорьки теперь выглядели не такими белоснежными.

В дверь позвонили, и мы переглянулись, оценивая, кто больше подходит для того, чтобы открыть дверь.

– Если это миссис Снуп из десятого дома, я лучше не открою, – сказала мама. – День, когда она увидит нас такими, станет ее счастливым днем. Она уже решила, что я немного с прибабахом, как заходила к нам и застала Юнис и Теренса.

Юнисом и Теренсом звали питонов, за которыми мама присматривала в прошлом году. Представляю, как люди обычно пугаются, если открыть им дверь с такой живностью на шее.

– Томас, сходи ты. Ты мальчик. Снуп и так ожидает от тебя чего угодно.

Я собрался возразить: обычно мама – последний человек на земле, кто бы утверждал, что от мальчиков беспорядка больше, чем от девочек. Плюс Конни была в два раза грязнее всех нас, а это само по себе доказательство. Но я увидел, что мамино обычно немалое терпение готово иссякнуть, и не стал спорить.

Я прохлюпал к входной двери, заглянул через щелочку почтового ящика. И улыбнулся, когда увидел морковку, качавшуюся из стороны в сторону.

– Все в порядке, – крикнул я замершим грязевым монстрам. – Это просто дедушка.

– Просто дедушка, Шустрик? – переспросил дед, когда я открыл дверь, чтобы впустить его. – Просто дедушка? Что ж, вот это приветствие, скажу я вам. А я-то называл тебя внуком номер один.

Притом что я – его единственный внук.

Я засмеялся и откашлялся.

– Леди и джентльмены, минутку внимания, пожалуйста. – Я замолчал и отбил ногой барабанную дробь. – Перед вами единственный… неповторимый… НЕВЕРОЯТНЫЙ… дед.

– Так-то лучше, – засмеялся он. – Но учти, все еще есть недоработки.

Он приготовился поймать мчащийся навстречу грязный снаряд по имени Конни.

– Ты немного маловата, чтобы думать о грязевых ваннах, а, малышок?

Он поднял Конни, не обращая внимания на грязь, которую она оставила на всей его куртке.

– Яращудакона. – пролепетала она.

Дед улыбнулся ей и подмигнул мне.

– Ух ты, звучит здорово.

К счастью для меня – и для Блика, – никто особенно не вслушивался в ее слова. Все обычно улыбались и кивали.

* * *

Мы собрались вокруг кухонного стола посмотреть, что принес дедушка. Обычно он давал нам коробку каких-нибудь фруктов или овощей, а сейчас как раз наступил сезон клубники. Моей любимой ягоды. Один раз я съел так много, что покрылся сыпью. Никто не догадался, в чем причина, и я пропустил школу, поедая еще больше клубники, чтобы выздороветь. Лучше и быть не могло!

Дедушка выложил ягоды, Конни сразу же схватила горсть и сунула в рот. Сладкий красный сок, смешиваясь с грязью, закапал с ее подбородка.

Еще дед принес свои последние ПНО – Пародии На Овощи.

Он продемонстрировал морковку, которую я видел через почтовый проем. Такую в супермаркетах не увидишь. Там они все запакованы в целлофан, одного размера, одной формы. Дедушкины же морковки – да и все его овощи – были, как мы, покрыты грязью. И очень странных форм. Эта внизу разделялась на две части, словно у нее были ноги. Ботва на ней походила на растрепанные волосы. Даже с боков выступали шишковатые наросты, словно морковь стояла, уперев руки в боки.

– По-моему, она похожа на Ринго Старра.

Я знал, что Ринго Старр – это музыкант из группы под названием «Битлз», потому что папа слушал их все время, у нас хранились старомодные пластинки с их лицами. Как по мне, эта морковь вообще не походила на Ринго, но было бы здорово сделать для нее бейджик и добавить к морковному Саймону Коуеллу, картошечному Полу Маккартни и фасолевому Бэкхему.

– Итак, готов немного потрудиться? – спросил дедушка.

Я кивнул, потому что чересчур набитый клубникой рот мешал ответить как следует.

Правда в том, что я давно должен был сходить к деду. Я вообще должен ему куда больше, чем просто визит. Без его прекрасной идеи очистить дальний угол сада я бы никогда не отыскал драконье дерево и не унес драконий фрукт домой. Тот самый, из которого ночью вылупился Блик. Еще я дедушкин должник, потому что он присматривал за мной, когда я был маленьким, несмотря на свое больное сердце, хотя дед и говорит, что в семье такое долгом не считается. Родные иначе и не поступают.