он, разглядев на ее лице лукавую, расплывающуюся, еле сдерживаемую улыбку. — Ух ты, а я и вправду поверил!

— Поверил, поверил, — дразнясь, смеялась Ангелина. — Да разве ж я могу тебя покинуть… Я же не самоубийца.

Автобус с пассажирами Сингапурского рейса подкинул их к зданию аэропорта. Анатолий подал руку возлюбленной, и они бегом рванули в теплое помещение, стремясь укрыться от пронизывающего студеного ветра. По летному полю мела змеящаяся поземка, а колкие снежинки больно секли загорелые лица. До Нового года осталось чуть больше половины месяца, и за те две недели, пока Анатолий и Ангелина жарились на пляжах под тропическим солнцем, в Петербурге наступила настоящая зима.

Лента багажного транспортера вздрогнула и, скрипя жалующимися на тяжкий труд колесиками, закрутилась, вынося из темного чрева чемоданы пассажиров.

— Дай мне ключи от машины, — Анатолий посмотрел на сумеречное небо за окном. — Где ты парковалась? И что мне искать: твою старушку-«девятку» или подаренную Голубевым «ауди»?

— Обижаешь, начальник, — Ангелина выразительно вздернула подбородок, поигрывая брелком с ключами от обеих машин.

— Ты же грозилась вернуть подарок обратно?! — недоумевал Анатолий по поводу свершившихся перемен. — Где же твоя хваленая громовская принципиальность?!

— Там же, где и мой испорченный отпуск, — парировала жаждущая справедливости Ангелина Громова. — Под хвостом у самого паршивого пса. Если бы твой дружок не вторгся в мою личную жизнь, я бы, несомненно, возвратила его дорогостоящий подарок. Но теперь я считаю, что он мне еще больше должен.

— Ого-го, — Анатолий снял ключи с ее пальца. — Услуги Шерлока Холмса заметно подорожали! Скоро ты станешь недосягаема для простых смертных.

— Ой, иди, иди, — Ангелина шутливо подтолкнула его в спину. — Хватит нравоучений, я не люблю критику из низов. Будешь много говорить, лишу тебя почетного звания доктора Ватсона.

— Только не это! — взмолился ассистент великого сыщика.

— Шлепай за машиной, болтун, а то мы задубеем, пока отыщем ее на стоянке…

— Ты что, не помнишь, где парковалась? — возмутился Анатолий. — Похоже, у тебя начались провалы в памяти.

— Какие такие провалы? — Ангелина вздернула бровь. — Это у тебя, дорогой, что-то с памятью стало. Я же рассказывала, что в аэропорт приехала на такси. А машину обещал подогнать Голубев. Он настаивал на личной встрече, но я его «родное» лицо уже видеть не могу!

— Бедный Илюха! — посочувствовал другу Анатолий. — А ведь ты не права, делая из него козла отпущения. Корень зла кроется не в Голубеве…

— Да ну?! Может, подскажешь, кого ты имеешь в виду?

— С удовольствием, — Анатолий обворожительно улыбнулся. — Шерше ля фам…

— То есть, — уточнила Ангелина. — На кого из женщин ты намекаешь?

— Я даже не намекаю. Я прямо, как честный человек, заявляю, во всех смертных грехах изначально виновата женщина, а конкретно в этой ситуации — твоя протеже Катя Смирнова.

— Катя моя протеже?! Ну, это уж слишком! — фыркнула распалившаяся Ангелина.

— Мой ангел, у твоей превосходной памяти есть одна маленькая особенность, — продолжил линчевание Анатолий. — Из нее почему-то выпадают все неприятные эпизоды. Но ведь это ты пригрела Катю на своей божественной груди, когда псевдоцелитель Константин и богачка Стелла намеревались воспользоваться девичьей глупостью и наивностью и свалить на нее чужое преступление. Ты обелила Катю и познакомила ее с Ильей, превратив двух одиноких горемык во взрывоопасный альянс. Это тебя судьба свела с моим развеселым другом детства Голубевым, с которым я не виделся много лет. И отметь, особой тоски по товарищу-экстремалу не испытывал. Ты восстановила наши отношения, скрепив их походами в Илюхин ресторан, и тебя, а не меня, благодарный клиент агентства недвижимости осыпал дорогостоящими благами.

Ангелине нечем было крыть. Как ни прискорбно, слова Анатолия попали в яблочко. Все правда! Когда-то Ангелина впустила в свой дом незнакомую девушку, вокруг которой вертелась карусель непредсказуемых происшествий. Затем она — Ангелина — поверив в фантастическую любовную историю, активно взялась устраивать Катину жизнь и в результате распутала хитроумное преступление. Она даже жизнью рисковала и несколько раз, сама того не ведая, ходила по краю пропасти. Подчас легкомыслие брало верх над логикой и здравым смыслом. Но разве это противоестественно — протянуть руку помощи нуждающемуся? Или милосердие нынче бесполезный атавизм? Нет! Ангелинина натура отказывалась принимать подобное современное мировоззрение. Только добро способно породить ответное добро, а зло приносит ядовитые плоды.

Упрямая маленькая женщина встряхнула рыжими кудряшками, отгоняя прочь досадные мысли, и сморщила загорелый носик:

— Ну почему ты всегда так убийственно прав?

— Я хирург, любимая, — слово «хирург» прозвучало из уст Анатолия как «палач». — А в медицине, ради спасения больного, часто приходится резать по живому. Но ты не переживай, — ободрил он Ангелину. — Тебя я спасу в любом случае. А если понадобится — отдам собственную жизнь!

— Иди за машиной, хохмач, — она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в уголок губ.

Набитые экзотическими сувенирами чемоданы и сумки катались по ленте багажного транспортера, однако вещей Ангелины и Анатолия среди них не было. Но вот новая порция сгруженных баулов и рюкзаков выплыла из темноты. Ангелина заметила свою красную дорожную сумку.

Дернув за ручки, она услышала звон керамических осколков. Неужели в полете побили все балийские сувениры, купленные для друзей и коллег в городе мастеров Убуде… Они с Анатолием чуть не перессорились, когда Ангелина нагрузила полную сумку глиняных горшков всевозможных расцветок, размеров и форм, а вдобавок прикупила семейство керамических черепашек для ароматических масел и благовоний.

Расстроенная путешественница расстегнула молнию и вынула завернутый в газету горшок. Так и есть! Глазированный край откололся, словно отгрызенный зубами гигантской крысы. Второй горшок лопнул на две половинки, а третий и вовсе рассыпался на мелкие черепки. У следующего, показавшегося Ангелине целым, на дне образовалась глубокая трещина. Уцелел, как ни странно, самый большой горшок, вероятно, из-за того, что у него были самые толстые стенки. Но больше всего пострадали керамические красавицы-черепашки. Их круглые лапки и лихо загнутые хвостики, которые можно было зацепить один за другой и построить семейство в караван, отвалились.

Туристы разобрали багаж и разбрелись к стойкам таможенного контроля. Огорченная Ангелина сиротливо оплакивала безнадежно испорченные подарки.

— Поторапливайтесь, дамочка, — потребовал высокомерный молодой человек в форме. — И уберите за собой это безобразие! Здесь не положено мусорить!

— Я за этот, как вы выразились, мусор, сто пятьдесят долларов заплатила, — вспылила Ангелина. — И тащила его с другого конца света.

У таможенника желваки на скулах заходили, но он сдержался и повторил ледяным тоном:

— Соберите черепки, иначе я буду вынужден применить к вам превентивные меры.

— Вы мне угрожаете?! — Ангелина выпрямилась, подбоченилась и вызывающе усмехнулась ему в лицо. — Неужели за подобную провинность карают расстрелом или пожизненным заключением в колонии строгого