– Arbeit! Schneller![3]– резко выкрикнул сопровождавший их немец и указал рукой на трупы.

– По пять трупов на телегу, больше лошадь не потянет, – шепнул дед.

Работу выполнили быстро, причем дед не забыл вытащить из карманов и передать сопровождающему солдатские книжки. Вместо благодарности тот указал на обочину и приказал:

– Alle! Sie hier![4]

– Всех так всех, – покорно ответил дед.

Они принялись за остальные тела, укладывая их вдоль дороги в ряд. Затем старик снова собрал солдатские книжки с медальонами и передал немцу, а внук свалил в кучу раскиданное оружие. Новых распоряжений не последовало, сопровождающий продолжал сидеть на земле, облокотившись на колесо телеги.

– Пойдем, поищем наших, они заслужили христианское упокоение, – предложил дед.

– Это сорок первый год, да? Как мы здесь оказались? – растерянно спросил внук.

– Ты спрашиваешь меня? Кто все время твердил о продвинутой молодежи и отсталых стариках?

– Не злись, перемещение во времени физически невозможно, – заявил Олег.

– Незачем попусту разглагольствовать о возможностях физики! Нам надо выжить и выбраться к своим, – раздраженно ответил дед.

– Хочешь зайти в лес и дать деру? – предположил внук.

– Не тупи! Куда бежать? Двое русских без документов в белорусской глубинке! Пограничники или немцы расстреляют нас без разговоров!

– От немцев спрячемся, а нашим расскажем много важных и полезных сведений, – возразил Олег.

– Ага, особенно о развале СССР и разгоне КПСС. Вмиг всадят пулю в затылок, – ехидно заметил старик.

Внук продолжал настаивать на важности их знаний для государства, которые обязательно помогут в кратчайшие сроки разбить врага. Дед внимательно смотрел по сторонам, лишь изредка делая язвительные замечания. Наконец они нашли место засады, где сложили головы четверо бойцов.

– Посмотри, сколько гильз! – воскликнул Олег.

– Били двумя «Дегтяревыми» и ушли под обстрелом минометов, – ответил дед.

Погибших пограничников похоронили у самой дороги, поставив в изголовье православный крест. После осмотра противоположной стороны дороги нашли еще одного погибшего. По всей видимости, он забросал гранатами минометные расчеты и ценой жизни помог товарищам отступить.

– Далековато от границы отошли пограничники, – аккуратно выравнивая могильные холмики, заметил внук.

– Бестолочь! – возмутился дед. – Ширина погранзоны до полусотни километров! Причем погранзаставы стоят на всю глубину.

– Глупость несусветная, – сделал вывод Олег.

– Во время войны эта «глупость» позволила надежно защитить наш тыл от проникновения диверсантов.

– Вот уж не ври! – фыркнул внук. – Все знают, что тыл патрулировали войска НКВД.

– Тоже мне «знахари». Между прочим, пограничники входят в состав НКВД, а немцы одевали диверсантов в форму внутренних войск, поэтому их отлавливали словно цыплят.

– А Смерш…

– Создали дураки или маньяки коммунизма? – ехидно прервал дед. – В реале это пост пограничного перехода с обязанностью проверять документы.

– Кто, по-твоему, ловил и допрашивал шпионов? – не сдавался внук.

– Ты никогда не слышал слова «контрразведка»? – парировал дед. – Это структурное подразделение ГРУ начинается от штаба полка и заканчивается Генеральным штабом.

Разгорающиеся дебаты прервал шум подъезжающего грузовика. Из кабины вышел офицер и почти сразу начал орать на сопровождающего. Тот сначала оправдывался, то и дело указывая на деда, но, увидев в руке командира пистолет, смолк и поник.

– Zu mir, shnell![5]– приказал офицер, затем резко спросил: – Du hast Dokumente?[6]

– Так велел господин офицер, – с покорным поклоном ответил запыхавшийся старик и указал на сопровождающего.

Понятен был ответ или нет – осталось неизвестным, но вопли офицера в адрес солдата многократно повторяли слово «трибунал». Дед с внуком осторожно отошли к машине, где Олег тихонько спросил:

– С чего это разгорелся сыр-бор?

– Они будут хоронить своих солдат на воинских кладбищах, а собранные в кучу документы потребуют опознания тел.

Трясясь и подпрыгивая на брусчатке, грузовик катил по пустынным улицам маленького городка. Ближе к центру дома начали подрастать до двух этажей, зияя разбитыми витринами магазинов. Неожиданно скрипнули тормоза, а вскочившие солдаты открыли беглый огонь.

– Адзенне, абутак[7], – прочитал вывеску Олег и сжался в комочек. Немцы стреляли в толпу горожан.

– Круто наводят порядок, – покачал головой дед. – Мародеров без суда и следствия сразу на тот свет.

– Насколько я знаю, на оккупированных территориях никогда не было ни тюрем, ни суда, ни следствия, – отозвался внук.

В этот момент прозвучала новая команда, Олегу всучили карабин и указали на вход в магазин. Он чуть было не спрыгнул с машины, но вовремя спохватился и сначала помог слезть деду, который тут же схватил внука за руку:

– Стой! Не ходи туда.

Когда грузовик скрылся за домами, старик направился на противоположную сторону улицы.

– Ты куда? Вдруг они быстро вернутся, и мы огребем вагон неприятностей, – заволновался Олег.

– Для начала прочитай вывеску, затем заходи в вестибюль, – рассерженно ответил дед.

Одна табличка на стене гласила: «Горком партии», другая: «Горком комсомола», но зачем туда идти, внук так и не понял. Решив не озадачивать себя догадками, выбил прикладом дверь и, как было сказано, остался в вестибюле. Зато дед удивил, добравшись до доски с ключами за стойкой вахтера, принялся методично шарить по кабинетам. После полутора часов неведомых поисков они перешли в соседнее здание под вывеской «Горотдел НКВД». Когда на улице послышался цокот копыт и стук колес, оба стояли у разграбленного магазина, только у входа не было ни раненых, ни убитых.

– Fahr in die Kommandantur[8], – приказал дородный немец и передал Олегу вожжи.

– Мы должны объехать центральную площадь и мотать из города на юг, – устраиваясь на козлах, сказал дед.

– Ты уверен? – засомневался внук. – Есть ли смысл забираться к немцам в тыл?