Легкий, словно во сне, Олег помчался в свой вагон. Вытащив из-под подкладки ранца пакет деда, побежал вприпрыжку через железнодорожные пути и вскоре оказался на привокзальной площади. Пролетка извозчика под цокот копыт довезла до обкома партии.

– Документ! – потребовал охранник на входе.

– Вот! – Растерявшись от неожиданности, он показал пакеты фельдъегерской службы.

– Документ! – невозмутимо повторил милиционер.

Ни о каких пропусках не было речи, Олег спохватился и достал паспорт с комсомольским билетом. Паспорт остался незамеченным, охранник полистал комсомольский билет, проверил последнюю дату уплаты взносов и открыл калитку. Взлетев на второй этаж, Олег открыл заветную дверь и оказался у приемного окошка. Пожилая женщина профессионально глянула на адреса, тщательно проверила прошивку с сургучными печатями и небрежно бросила пакеты в большую стопку на столе. Затем гулко стукнула железной печатью по квитанциям и сказала:

– Держите, вам повезло, сегодня ночью в Москву уходит спецпоезд. Товарищ Каганович собирает секретарей обкомов.

Олег вежливо попрощался и, только столкнувшись на выходе с курьерами фельдъегерской службы, понял смысл слов о поезде и Кагановиче. Партийная почтовая служба давала почти стопроцентную гарантию сохранности, но не являлась синонимом экспресс-доставки. На радостях от выполнения самого важного задания Олег снова сел на извозчика и по пути заехал в гастроном, где купил десять бутылок лимонада под названием «Ситро». Затем не сдержался и добавил самую большую банку китайского чая с изречениями Конфуция и тиснеными золотыми рыбками.

Позвякивая бутылками в авоське, Олег пролез под очередной платформой с неупакованными станками и увидел свои вагоны в сцепке с паровозом. Поспешив, поставил покупки в тамбур, затем побежал отдавать квитанцию о сдаче пакета.

– Молодец, правильно мыслишь! – Первый секретарь торжественно пожал руку. – В ближайшее время нас забросят в немецкий тыл.

Вагоны неожиданно дернулись, прервав похвалу начальства. Возвращаться обратно пришлось уже на ходу, где сразу попал в плотное кольцо девушек.

– Товарищ Олег, мы вам не барышни из городского парка и решительно отказываемся от буржуазных угощений! – сурово заявила Лена.

Разве можно быть такими упертыми?! Он от чистого сердца, с желанием сделать приятное! И ухаживает за ними без хамства и ханжества. Пришлось выкручиваться:

– У нас праздник! Скоро прыгнем на парашютах туда! – и показал пальцем за спину.

Суровые лица вмиг озарились радостными улыбками, с восторженным криком девушки бросились его обнимать. На шум выглянул милиционер и озадаченно спросил:

– За что это вы его так?

Олег приложил палец к губам и многозначительно подмигнул.

– Значит заслужил! – откликнулась Иванка и лукаво добавила: – И ты, Василич, постарайся, тогда тебя зацелуем.

Милиционер смущенно кашлянул и скрылся за занавеской. Девушки захлопотали в купейном отсеке, который получил название столовой, боковушку прозвали кухней. Ситро оказалось приторно-сладким, и Олег пил его без удовольствия, зато девушки смаковали, излишне громко обсуждая вкусовые достоинства. Покончив с лимонадом, без перерыва приступили к чаепитию с обсуждением предстоящих героических поступков. Сначала зациклились на парашютах и предстоящих учебных прыжках с вышки, а затем из настоящего самолета.

Второй этап эвакуации с первого дня превратился в настоящую пытку. От паровоза отцепили вагоны на ближайшем разъезде, где отсутствовали элементарные бытовые удобства. Через сутки их прицепили к пассажирскому поезду с пустыми вагонами и снова бросили на каком-то полустанке. Рельсы гремели от составов, где на платформах рядом с оборудованием сидели сутулые беженцы. Иногда навстречу шли поезда с солдатами, и совсем редко встречались платформы с пушками и танками.

К изнуряющей неизвестности добавилось резко ухудшившееся питание. Чаще всего девушки приносили хлеб и полный термос квашеной капусты. Порой капусту сменяли соленые огурцы или моченые яблоки. Бурую сельдь с торчащими костями встречали криками ура. Переход на скудное питание не вызвал у людей ни жалоб, ни ропота недовольства, а Олег очень быстро скис. Выдав гневную тираду о зажравшихся тыловиках, отправился в спецстоловую. Склад действительно оказался почти пустым, зато залежалое «почти» можно было легально купить.

С этого дня началась пора обмана. Чаще всего Олег приносил пятикилограммовые жестянки с яблочным мармеладом, который девушки нарезали тонкими ломтиками. Реже удавалось купить фанерный ящик макарон. Эти продукты входили в перечень довольствия старших офицеров, которых на полустанках никогда не видели. Порой случался полный облом, и Олег шел на привокзальный рынок, где покупал сало с яйцами. В такие дни объявлялся общевагонный банкет, милиционеры приходили с водкой и гармонью. Подвыпившая компания, включая девушек, закуривала «Беломор», прозванный офицерскими папиросами. Некурящие Олег с Василичем уходили за занавеску, где начинали бесконечный разговор «за жизнь».

– Почему ты выходишь на дежурство с разным оружием? – как-то раз поинтересовался Олег.

– Действуем согласно инструкции, – многозначительно ответил Василич и тут же пояснил: – Винтовка устрашает, поэтому берем в многолюдные места.

Логично, людей пугает громоздкая трехлинейка с примкнутым штыком и отбивает желание подойти с досужими вопросами. С «Наганом» в кобуре тоже ясно – часовой вооружен и вместе с тем не внушает страха.

– В каком случае выходите с автоматом? – продолжал допытываться Олег.

– Есть особый перечень станций, где бандиты грабили вагоны. Там выходим удвоенным нарядом, пара у вагонов, вторая пара на стульчике у окна не сводит глаз с товарища.

Олег даже не догадывался, что дежурства так глубоко продуманы! В зависимости от обстоятельств один и тот же милиционер может оказаться вежливым или готовым в любой момент открыть огонь. Захотел разобраться со странным видом автоматического оружия:

– Почему милицейские автоматы совсем не похожи на «ППД» или «ППШ»?

Василич загадочно улыбнулся и ответил:

– Потому что это польский Mors, панские арсеналы переданы под контроль НКВД.

– Польские патроны закончатся, и останетесь безоружными, – заметил Олег и похвастался: – У меня был WIS, в комендатуру с мотоциклом сдал.

– Оружие создано царским капитаном Петром Вильневичем, поэтому патрон стандартный, сейчас называется «ТТ».

– Не может быть! Патрон разработан вместе с пистолетом!

– Твой отец воевал в империалистическую? – спросил Василич.

– Нет, – и прикусил язык. Олег хотел сказать: «еще не родился», да вовремя вспомнил о собственном «рождении» в восемнадцатом.

– Тогда понятно, у офицеров было много оружия под патроны 7.62х25 и 6.5х50. Петроградский патронный завод выпускал их десятками тысяч.