Моя комната была завалена книгами не просто так, иначе все сбереженное бабушкой и мной, драгоценные тома о сочетании металлов и стихий мира, о сути вещей и чудесах сущих оказались бы в ближайшей книжной лавке. Эти сокровища тетушка могла только в монетах оценить.

— Клио, не будь дурой! Мы же почти обо всем договорились, — продолжал стучать по двери Наум. Выломать не так и просто, я еще подперла ее креслом. Я держала оборону столько месяцев, не сдаваться же теперь!

— О чем, братец? — фальшиво пропела я. Наум за дверью выругался. Очень его бесило упоминание, что мы родственники. Жаль, что не настолько близкие, чтобы женитьба между мной и Наумом была невозможна. Тетушка-то была дочерью брата моей бабули.

Я, конечно, была против этого фарса. Какая свадьба, Эос их покарай?! Ясное дело, что тетушка просто все к рукам прибрать хочет законно. Но родственники наступали слитным массивом, будто штормовые тучи над морем. Еще и молва пошла, что я согласие дала и все об этом знают теперь.

Я сама виновата: с соседями надо было общаться, а не в затворничестве сидеть. Так-то раньше они с бабушкой виделись, а теперь тетушка щебечет-заливается. Еще и сумасшедшей меня выставляет не иначе. Поэтому сейчас моим словам мало кто поверит.

— Это всего лишь свадьба! Ты продолжишь сидеть над своими… своими поделками, Сумрак их побери.

— Сначала всего лишь пожить, потом всего лишь помочь, теперь всего лишь свадьба, — хохотнула я. — А потом что? Всего лишь постель и всего лишь пара-тройка детей?.. А в итоге «проваливай отсюда»?

— Да что ты все переворачиваешь с ног на голову?! — в голосе Наума я услышала раздражение.

— Наум, вот честно, а тебя что, все устраивает? — мне вдруг стало интересно. С его стороны-то тоже высокими чувствами не пахло.

— Ну, так-то да, — промычал он.

— А без «ну»?

— Я так-то на Диану заглядывался, у нее и спереди ничего, и сзади подержаться. Ты, прости, конечно, не нимфа с этими своими кудрями… Но с Дианой я могу просто видеться и без свадьбы, только с подарками приходить надо, а у тебя наследство большое, — услышала я рассудительный спокойный ответ.

— Вот, значит, как, — протянула я, качая головой. Пусть никто не видел, но не в этом дело. Просто… обидно как-то. А кудри мне от мамы достались!

А, к Сумраку и правда все! Выбора у меня не осталось. Не оставили.

Пора брать свою жизнь в свои руки и выбираться на улицу. Но страшно-то как. Я уже и забыла, когда выходила за стены. В тот год, когда бабушка покинула меня.

Просто это пространство вокруг — небо, море, люди — они такие страшные!

Из комнаты я решилась выйти только после заката. Так меньше вероятности встретить родственников. А еще ночью мир не казался уже таким большим, и я чувствовала себя спокойнее.

Мягкая темнота за окнами меня не беспокоила, а вот тетушка была более суеверна, к ночи включала все лампы в доме и поглядывала порой нервно в сторону горизонта. Там оставалась тонкая полоска света перед беспросветной темнотой — граница между Рассветным уделом и Сумраком.

Из-за Сумрака много неприятностей бывало — и чудища морские, и болезни, но рассветные стражи не просто так пользуются любовью народа. Они жизнями рискуют, спасая нас, бессильных.

Но я считаю их скорее пережитком прошлого. Понятное дело, что будущее не за горсткой особенных людей, а за наукой! Когда-нибудь место всех стражей займут гениальные изобретения. И люди больше не будут бояться Сумрака, потому что защититься смогут все. Возможно — о, как бы я этого хотела! — у меня выйдет приложить руку к этому будущему!

Собиралась я медленно, обдуманно. Пешком идти придется немало. Во дворе, конечно, стояла охима, тетушка на ней ездила на оливковое поле. Но охиму нужно зарядить и открыть ворота. Такое уж точно услышат. Браслет я обернула мягкой материей и сложила в кошель, повесила драгоценную ношу на шею. Да, не особо удобно, зато не потеряется. Остальные вещички — деньги, инструменты, паяльник, мелкие заготовки и очки, дневник со схемами — уместились в поясную сумку. Вдруг придется что-то исправлять на месте или заказ кто сделает…

Я накинула поверх туники тогу, оправила складки и поморщилась: никогда не любила эти слои ткани! Была бы моя воля, то ходила бы в одном белье. Ничего не мнется и не мешает. Но, увы, так выходить из дома откровенно неприлично. Тогда точно посчитают за сумасшедшую.

В коридор было не выйти, скорее всего, Наум дежурил где-то поблизости. Он вообще в последнее время мне прохода не давал. Еще и женихом просил звать. Так я и согласилась, наивный!

Впрочем, из моей комнаты можно было подняться на плоскую крышу, а оттуда спуститься в другой части дома. Вот так я иногда ночами и пробиралась на кухню, чтобы забрать свой то ли ужин, то ли завтрак.

Если бы тетушка была легче на килограмм тридцать, то мне стоило бы волноваться, что она лично вскарабкается по стене дома. А так…

Света в коридорах все еще не было, тетушка, видимо, не нашла замены. Мне для экспериментов и работы нужны были камни, любые, даже полудрагоценные. Так что заряженная мелкая бирюза, которую по привычке пихали в светильники, подошла.

Эх, раньше меня и алмазом было не удивить…

Бабушка меня разбаловала. Эти слова я слышала столько раз, что, наверное, не хватит видимых звезд на небе.

Просто бабушка верила в меня и мой талант. Верила, что, как и дед, я смогу создать нечто уникальное. Он-то был невероятным мастером: его водогон до сих пор снабжает питьевой водой и Аполис, и его округу. Ах, какие у него были чертежи! Я до сих пор не понимаю часть его схем, а полностью разобрала едва ли треть. Ах, если бы доработать и воплотить это все в жизнь! Это не просто слава мне, но и великая польза остальным жителям!

Но бабушка умерла, а я… Оказалось, что жить самостоятельно невозможно, закрывшись в лаборатории. Люди, они везде.

— Да сколько можно тянуть! Под руки взяли, браслет надели, даже церемонии не надо, вся семья будет свидетелями, что на семейном камне пара клялась!

Я остановилась под освещенным окном и, присев, замерла. Это я вовремя здесь оказалась. Интересный разговор. Чья-то тень мелькнула совсем надо мной. Неужели дядюшка Одиссеус пожаловал? Из своей глубинки? Он, точно он. Сволочь, каких поискать. Из окна показались мужские руки, дядюшка дергал колесико на огниве, пытаясь разжечь табак в трубке.

Честно, я не удержалась. Вроде бы уже и не подросток, но все равно достала из сумки ускоритель тау-частиц и включила. Огниво вспыхнуло, язык пламени лизнул трубку, повалил вонючий дым. Кажется, кому-то подпалило усы. Дядюшка с ревом заскочил внутрь дома, вокруг него запричитали, а я спокойно проскочила дальше.

— Одиссеус, Эос убереги, что ты дергаешься? — это уже тетя запричитала, нервно, с легкими командными нотками в голосе. — Мы сами с Клиоменис разберемся. Со дня на день…