И им должен быть известен мой дальнейший маршрут. Судя потому профессионалу, который сидит в кресле и продолжает вот уже целых двадцатьминут читать одну и ту же страницу газеты, им известно почти все. И этот типубежден, что я буду вести себя хорошо. Иначе бы меня не выпустили из Москвы.Иначе меня остановили бы на границе. Но раз все формальности позади — значит,ничего уже нельзя изменить. Я лечу в Амстердам. А вместе со мной и этотшироколицый истукан, упрямо сидящий ко мне спиной. И не он один. Если я всеправильно рассчитал, то в самолете должен быть еще один «наблюдатель». Ихобязательно должно быть двое, чтобы подстраховывать друг друга. Как минимумдвое. Впрочем, может быть и трое. Судя по всему, денег не пожалеют. Со мнойпошлют «лучших людей», и с таким расчетом, чтобы те сели на меня основательно.

В тот момент, когда наконец объявили посадку, мои явные«наблюдатели» засуетились. Один побежал к «читателю», второй бросился к дверииз «накопителя», словно опасаясь, что я передумаю лететь. Люди не торопясьвыстраивались в очередь, терпеливо ожидая разрешения на посадку. Я встал всамый конец и скорее почувствовал, чем увидел, как за моей спиной, третьим иличетвертым, становится Широкомордый — уж он-то точно полетит со мной. За нимвстала в очередь какая-то дамочка с нервно дергающимся личиком.

«Интересно, есть ли у него оружие?» — подумал я. А еслиесть, то как он пронесет его в самолет. Или он уже сдал его в багаж,справедливо полагая, что на борту самолета нужно проявлять осторожность.Впрочем, это не его, а моя забота. Это мне нужно быть осторожным, ведь это моепутешествие может прерваться в любой момент. Да в любую секунду. Возможно,Широкомордый уже получил приказ, когда именно меня убрать. Ведь он почтинаверняка профессиональный убийца. Может случиться, что мой первый день вАмстердаме станет моим последним днем. Я сделаю свою работу, и меня тут жеуберут.

Впрочем, не нужно загадывать. Я ведь сознательно сделал свойвыбор. Я осознанно пошел на риск. Самое главное, чтобы убийцы всегда находилисьу меня за спиной.

А я — у них перед глазами. Как реальная мишень, в которуюнужно целиться. Как идеальная мишень, которая не имеет права исчезать. Моязадача под ставиться, может быть, даже под их ножи и пистолеты. Занять ихвнимание. Или, если угодно, вызвать гнев. С этой секунды я становлюсь идеальноймишенью, и моя единственная задача — оставаться таковой в течение всегопутешествия. Несколько дней или недель, пока я не найду нужного человека.Нужного… Впрочем, расскажу все по порядку… С самого начала…

Водитель сидел в машине, терпеливо ожидая, когда выйдет«хозяин».

Служебная машина приезжала за ним точно в половине девятогоутра. От дома до министерства не больше двадцати минут езды, но он считал, чтонужно выходить именно в половине девятого, чтобы не опаздывать на работу.

Рашит Ахметов был заместителем министра уже второй год.Вообще в министерстве работал больше семи лет, пройдя путь от ведущегоспециалиста до заместителя министра. Грамотный, толковый, хорошо говорившийпо-русски, он довольно успешно делал карьеру. К сорока двум годам, когдаминистр предложил ему пост заместителя, Ахметов стал не просто одним из лучшихспециалистов в.

Минтопэнерго, его уважали сотрудники за удивительнуюработоспособность и даже самоотверженность в работе. Министр знал, что средиего заместителей Ахметов был тем, кого принято стало называть трудоголиком.Кроме того, он обладал ровным, спокойным характером, выдержанностью, имелрепутацию довольно осторожного человека.

И все же «идеальный» Ахметов владел двумя иномарками,большой двухэтажной дачей, стоимость которой превышала его зарплату вминистерстве за сто лет безупречной службы, имел пятикомнатную квартиру вгороде. Но в Москве на такие «мелочи» уже давно не обращали внимания. Каждыйустраивался как мог, и каждый жил по своему разумению. Никому даже в голову неприходило, что ответственным правительственным чиновникам следовало бы житьпоскромнее, соизмеряя свои расходы с доходами. Общая атмосфера безнравственностии вседозволенности, установившаяся в девяностых годах, стала нормой жизни дляруководителей всех рангов.

…Ахметов вышел из дома, держа в руках большой темныйпортфель, когда-то подаренный ему в Словакии. Сев в машину, он хмуро кивнулводителю и коротко бросил:

— На работу. — По дороге он обычно просматривал утренниегазеты, купленные водителем. Ахметов не любил терять времени, справедливополагая, что на работе нужно заниматься исключительно делами.

Уже подъезжая к зданию министерства, он почувствовалкакое-то неудобство. Может быть, опять слишком сильно накрахмален воротничок.Сколько раз говорил жене, чтобы следила за рубашками, которые привозят изпрачечной. Он повертел шеей, чуть ослабил узел галстука. Выходя из автомобиля,машинально кивнул водителю, оставив газеты на заднем сиденье. Все сотрудникизнали, что заместитель министра — строгий руководитель, не допускавшийпанибратства. С портфелем в руке он прошел к кабине лифта. Поднявшись на свой этаж,прошел в приемную, где его уже ждала секретарь. Она знала, что первые несколькоминут шефа нельзя беспокоить. Он должен пройти в свой кабинет, устроиться,просмотреть бумаги и только через десять минут вызовет ее для сверки графикаприемов и неотложных дел на день.

Пройдя в свой кабинет, он положил портфель на стул рядом свешалкой.

Подошел к столу, взглянул на телефон правительственнойсвязи, словно решая, стоит ли звонить прямо сейчас. Разделся, уселся в своекресло, посмотрел на часы, подвинул папку с бумагами. В этот момент раздалсятелефонный звонок. Он недовольно покосился на аппарат внутренней связи.Секретарь твердо знала — в первые минуты его нельзя беспокоить. Но, возможно,приехал министр или случилось нечто непредвиденное.

— В чем дело? — спросил он недовольным голосом.

— К вам приехали… — виновато сообщила секретарь. Не дослушавее, он поморщился. Только этого не хватало, чтобы посетители врывались такрано. Нужно увольнять эту бестолковую женщину.

— Пусть ждут, — буркнул он, но в этот момент дверь кабинетараспахнулась, и порог переступили четверо мужчин. Еще не зная, кто они, онкожей почувствовал волнение, знакомое по ночным кошмарам. Но это был не сон.

— Мы из прокуратуры, — представился один из вошедших, — унас есть ордер на ваш арест и обыск в вашем кабинете. Вы сами выдадите ценностиили мы все же должны проводить обыск?

— Что? — машинально спросил он, чувствуя, что в эту секундурухнуло все. Вся его прежняя жизнь.

— Вот ордер на ваш арест. — Руководитель группы сотрудниковпрокуратуры положил на стол бумагу.