— Кто адвокат у Ахметова?

— Бергман. Вы его, кажется, знаете. Или же слышали.

— И слышал, и знаю. Он дружил с покойным Яковом АроновичемГольдбергом, другом моего отца… Если сам Бергман ведет дело Ахметова — у васнемного шансов.

— Пока шансы равные, — бесстрастно заметил Романенко.

— Двадцать седьмого арестован Ахметов, — повторил Дронго, —второго пошел запрос на Чиряева, третьего застрелили Силакова. Сходится. Но почемуне убрали самого Чиряева? Он ведь такой опасный свидетель. И почему провелистоль сложную операцию — через Интерпол и арестовали его не в Москве, а вБерлине?

— По нашим данным, Чиряев очень опытный и ловкий рецидивист,осторожный и скрытный. Возможно, хотели действовать наверняка.

— Вы сами верите в это? — с сомнением спросил Дронго. — Вамне кажется странным, что люди, заранее получающие сведения обо всем, чтопроисходит в вашей группе, не смогли убрать вора в законе? Вы верите в то, чтолегче устроить арест через Интерпол в Берлине, чем убрать рецидивиста в Москве?В конце концов, его могли просто не выпускать из страны, а потом застрелить вовремя доставки в тюрьму, объяснив все попыткой побега. Но кто-то специальноподстроил его арест, решив, что так будет лучше. И этот «кто-то» точно знал,когда и куда полетит Чиряев. Значит, имел все возможности физическогоустранения Чиряева, но не пошел на этот шаг. Возникает вопрос: почему? Егомогли пожалеть?

Романенко усмехнулся. Дронго согласно кивнул.

— Я тоже так думаю. В тех кругах, где вращался Чиряев, отаких старомодных понятиях никогда не слышали. Тогда почему? Почему его неубрали, а решили устроить арест в Берлине? Кому выгодно, чтобы он был подарестом, но в другой стране?

— Я об этом тоже думал, — признался Романенко. — И пришел кодному-единственному выводу: Чиряев еще нужен. Он нужен как оружие противкого-то. Если понадобится, Чиряева могут использовать. Поэтому его решили неубирать, а под благовидным предлогом посадить в тюрьму, чтобы он не сбежал, какдиректор нефтяной компании. Это единственное объяснение, которое можно принять.

— Похоже, вы правы. Можно либо сломать эту игру, доставивЧиряева в Москву, либо, приняв их игру, оставить Чиряева в Берлине, позвонивкому-то развалить все дело.

— Двенадцатого мая в немецком суде будет рассмотрена нашаапелляция.

Если до этого времени мы не найдем директора нефтянойкомпании, исчезнувшего неизвестно куда, нам не выдадут Чиряева. И тогда мыпотеряем шансы на успешное завершение нашего многострадального дела. Два годаработы…

— Может быть, директор уже давно общается с чертями в аду?Такой вариант вы исключаете?

— Исключаю полностью. Он сбежал из Тюмени, где находилсяцентральный офис компании. Четыре месяца назад он еще был жив, прятался у своихродственников в Москве. Мы не успели его арестовать, он снова скрылся.

— Как его фамилия? У него осталась здесь семья?

— Труфилов. Дмитрий Викторович Труфилов. Семьи у него нет,он разведен.

Остались бывшая жена и сын. По нашим сведениям, он поддерживаетс ними отношения. Есть знакомая, очень близкая, в Москве, но он у нее непоявлялся — там уже несколько месяцев дежурят наши люди. В Тюмени у него естьбольшой дом.

В Харькове живут мать и семья сестры, но там он тоже необъявлялся. Мы проверяли.

— Он нефтяник по профессии? Где работал раньше? — Дронгоподнялся, чтобы снова налить кипяток в чашки.

— В ГРУ. Он бывший офицер военной разведки, — выдавилРоманенко.

Дронго резко обернулся. Поставил чайник на место.

— Вы шутите?!

— Какие могут быть шутки? Он воевал в Афганистане, былранен, контужен.

В девяностом демобилизовался. Работал в различных местах,одно время даже сидел без работы. С девяносто шестого, перебравшись в Тюмень,руководил нефтяной компанией «ЛИК». Мы проверили и установили страннуюзакономерность. Его рекомендовал на эту должность именно Силаков. Судя повсему, у Труфилова и Силакова были прямые связи и с Чиряевым. Что произошломежду ними, никто не знает, но Чиряев сумел убедить Труфилова отказаться отконтрольного пакета акций. Во время аукциона происходило нечто запредельное. ИзМосквы пошла телефонограмма о запрете на проведение аукциона, но в Тюмениобъявили, что телефонограммы не получали. В день аукциона туда полетел чиновникМингосимущества, но самолету не дали посадку, объявив, что в аэропорту нелетнаяпогода. Диспетчеры позже признались, что их вынудили отказать самолету впосадке. И наконец, во время аукциона Чиряев и Труфилов лично присутствовали взале. Контрольный пакет за бесценок был продан другой компании. Несмотря напопытки Мингосимущества обжаловать сделку в суде, все осталось в силе.

— И кому конкретно достался контрольный пакет?

— А вы не догадываетесь? — Романенко вздохнул. — Конечно,«Роснефтегазу».

— Так, — сказал Дронго, снова протягивая руку к чайнику. —Хорошо хоть теперь мы знаем, с кем именно будем иметь дело. Очень солидныелюди.

Получается, что Ахметов работал на них.

— И не только он один. Чиряев, Труфилов, Си-лаков — целаяцепочка. И все замыкается на руководстве нефтяной компании. Ни для кого несекрет, что они были чрезвычайно близки с вице-премьером нашего правительства.

— Теперь ясно, откуда у них столь исчерпывающая информацияобо всех ваших действиях, — заметил Дронго. — Тем более почему Чиряев в такомслучае все еще жив? По всем законам он обязан был умереть еще в Москве. ИТруфилова не должны были отпускать живым.

— Этого мы не понимаем, — признался Романенко, принимаячашку с горячим чаем. — Спасибо.

— И чем же я могу вам помочь? — спросил Дронго.

— Нам нужно найти Труфилова. Он должен дать показания, чтобымы могли получить Чиряева из Берлина. Вы знаете, как сейчас в Европе относятсяк запросам нашей прокуратуры. После того как в Польше не выдали Станкевича, воФранции — Собчака, мы не можем рисковать. Если двенадцатого мая немецкий судподтвердит решение о невыдаче Чиряева, все дело может рассыпаться. Мы не сможемдоказать, что группа Ахметова действовала в корыстных целях. У нас в запасевсего полтора месяца. Нам нужно найти Труфилова, — снова повторил Романенко.

— А почему вы считаете, что именно я могу вам помочь?

— Только вы, — убежденно сказал Романенко. — По нашимпоследним данным, Труфилову удалось выехать за пределы страны. Он сейчас где-тов Европе. Мы обязаны найти его до двенадцатого мая. Найти и вернуть в страну.Иначе мы рискуем не получить Чиряева и окончательно провалить дело.

Дронго молчал. Он уже понимал всю сложность предстоящейработы, о которой просил Романенко.