— Садись, — пригласил Бык, сидевший на заднем сиденье, —поехали.

— Что случилось? — спросил Силаков, усаживаясь рядом суголовником. — Почему такая спешка? Я ведь тысячу раз просил, чтобы Чиряев незвонил ко мне домой.

— А мне откуда знать? — пожал плечами Бык. — Значит, такнадо. Чиряев приказал тебя привезти, говорит, очень важное дело.

— А куда мы едем?

— За город, — успокоил его Бык, — здесь совсем недалеко.Минут тридцать езды.

— Я должен вернуться домой к одиннадцати, — Силаковпосмотрел на часы.

— У меня важная встреча.

— Вернешься, — успокоил его Очеретин, — я же говорю, всегополчаса езды.

Силаков успокоился и больше не задавал вопросов. Он презиралуголовников и не особенно скрывал свое отношение к этим типам, с которымииногда вынужден был встречаться. Силаков даже не подозревал, что он никогдабольше не вернется домой. И вообще больше не вернется в Москву. Через полчаса,за городом, когда машина остановится у небольшого парка, Бык пригласит еговыйти и застрелит двумя выстрелами в упор, не забыв сделать контрольный выстрелв голову. Затем, забросав Силакова ветками и листвой, они уйдут. И конечно,обыщут труп перед тем, как уйти, но на клочки фотографии не обратят внимания,прихватив лишь деньги и документы.

Но если для Силакова и это утро, и этот рассвет сталипоследними в его жизни, то и для его убийц этот день оказался не совсем удачным.Уже к вечеру гуляющая молодая парочка наткнется на труп Силакова. А еще черездень, восстановив фотографию, следователи прокуратуры будут точно знать, чтоубитый был хорошим знакомым Рашита Ахметова, с которым неоднократно встречался.Еще через два дня в этом признается и сам Ахметов.

Всего этого Силаков пока не знал. Он сидел на заднем сиденьеавтомобиля и недовольно поглядывал на поток машин, спешивших в город. Мысли егобыли заняты арестованным Ахметовым. В душе он даже жалел того, не подозревая,что его самого ждет участь куда более печальная.

Самолет немецкой авиакомпании «Люфтганза» должен был сесть вберлинском аэропорту Тегель точно по расписанию. Несмотря на то что Берлин вотуже десять лет как стал единым городом, в нем исправно функционировалинесколько крупных аэропортов, которые, как и прежде, были распределены поотдельным зонам. Если самолеты Аэрофлота прилетали в бывший аэропорт ВосточногоБерлина Шенефельд, то самолеты немецкой авиакомпании «Люфтганза» по-прежнемулетали в Тегель, некогда расположенный в Западном Берлине.

В полупустом салоне первого класса летело несколькопассажиров. Среди них — двое молодых мужчин. Один, невысокий, с бычьей шеей итройным подбородком, очень коротко стриженный, явно не отличался изысканнымиманерами.

Едва усевшись на свое место, он потребовал принести емуводки и коротал время с бутылкой всю дорогу. Время от времени он делал паузу ипринимался донимать стюардесс своими наглыми вопросами. Малиновый пиджак онснял, словно специально для того, чтобы демонстрировать окружающим свою золотуюцепь, просвечивающую через белую тенниску, свои неприлично дорогие часы ибраслет на правой руке.

Список его драгоценностей был бы неполным без большогоперстня с бриллиантом на толстенном пальце правой руки.

В отличие от этого здоровяка второй пассажир был и понижеростом, и телом худ. Сквозь светлые волосики кое-где проглядывала плешь. У негобыли бесцветные глазки, почти лишенные ресниц. У правого глаза белел небольшойшрам.

В отличие от своего приятеля он почти ничего не пил, такмолча и просидел более двух часов у иллюминатора. Лишь изредка закрывал глаза,но стоило кому-то пройти рядом, и он снова обращал взгляд к иллюминатору —дремал, как дикое животное, опытом жизни наученное осторожности. Он дажеотказался от еды, хотя немецкая авиакомпания славилась своим обслуживаниемпассажиров, заплативших за путешествие немалые деньги. Недоумевающие стюардессыпредлагали ему и выдержанные коньяки, и самые лучшие вина, которые были у нихна борту, но он ограничился лишь стаканом апельсинового сока и бокаломшампанского.

В последние годы стюардессы «Люфтганзы» привыкли к типамвроде обладателя малинового пиджака, наглецам, привыкшим считать, что весь миру них в кармане. Но пассажиров из Москвы, отказывающихся от еды и напитков, ониеще не встречали. Каждый из попадавших в салон первого класса считал для себяобязательным перепробовать все, что полагалось пассажиру, — еще бы, такиеденежки заплачены.

Служащие «Люфтганзы» ни за что не поверили бы, услышав оточевидца повествование о жизни двух пассажиров. Еще десять лет назад они сиделив колонии усиленного режима, и койки их стояли рядом. Первый, Матвей Очеретинпо кличке Бык, четырежды судимый, славился своим буйным нравом и невероятнойфизической силой. Но еще более известным человеком был молчун. В колониях, кудаон попадал, его имя произносили шепотом; ходили легенды о том, как безжалостнои страшно расправляется он со своими врагами. Если посчитать, сколько людейбыло убито по приказу вора в законе Евгения Чиряева по кличке Истребитель, топеречень жертв вполне мог превысить список убитых в бомбежках летчиком-асомвремен Второй мировой войны. Чиряев был известен и своей замкнутостью, крайненедоверчивым характером, о котором тоже ходили легенды. Этот человек словношкурой чуял опасность, обходя все расставленные ловушки. С врагами онрасправлялся быстро и безжалостно, друзей держал на расстоянии, предпочитаяникому не доверять. Друзей, как таковых, у него и не было, лишь подельники,шпана, выполнявшая его поручения, да женщины, с которыми он спал и к которымотносился как к самкам, удовлетворявшим его потребности. И еще — небольшой кругравных ему, бандитов, которые справедливо опасались его, ожидая в любой моментковарного подвоха.

В последние годы, когда из каждых десяти королей преступногомира восемь были уничтожены, Истребителя спасали только его недоверчивость ибеспощадная жестокость, с которой он расправлялся с любым из своих, ктопоказался ему подозрительным.

События летних месяцев особенно встревожили его. Сначала быларестован Рашит Ахметов, поручения которого его люди выполняли и с которым ихсвязывали деловые отношения. К этому времени бывший вор уже хорошо знал, чтосамые большие деньги бывают не у бандитов и даже не у авторитетов, наводившихужас на жителей крупных городов. Самые большие деньги водятся у людей,присосавшихся к государственным организациям и бюджетным источникам. Они былипо-настоящему богатыми и влиятельными и умели при необходимости использоватьуголовные авторитеты.

От одного из таких Чиряев и получил приказ устранитьСилакова. Он понимал, что необходимость в этом после ареста Ахметова очевидна.Силакова убрали третьего июля. А уже через несколько дней сам Чиряев получилприказ исчезнуть из города. Он хорошо сознавал, как это важно для человека,занимающегося таким неприятным делом, — вовремя исчезать, не подставляясь подприцел наемного убийцы. Не решаясь искушать судьбу в очередной раз, он решилсрочно улететь за границу, чтобы, обосновавшись в Австрии, оттуда руководитьсвоими людьми. В Европе он собирался переждать опасное время и вернуться черезполгода. В девяносто втором, когда уголовный беспредел захлестнул Москву икриминальная война унесла жизни многих известных в уголовном мире бандитов, онуже предпринимал нечто подобное. В стране тогда шел процесс передела власти, имногие заплатили слишком большую цену за самонадеянность. Он в те дни несколькоперестарался, решив «наехать» на торговцев наркотиками, и получил вместоожидаемой прибыли трупы своих «шестерок». Усвоив урок, он улетел за рубеж, аего люди еще долго торговались об условиях мира.