Пот, вязкий как смола, собирался на висках и тяжелыми каплями медленно скатывался по щекам и шее. Достигнув воротника моей черной футболки, впитавшись, пропадал в ней практически бесследно, оставляя после себя лишь запах и темное пятно на короткое время. Сама футболка давно прилипла к телу, казалось, снять ее можно было не иначе, как вместе с кожей.

Я безуспешно пытался уснуть. Закрывал глаза, но через минуту открывал их снова. У основания кровати были выстроены опустошенные банки из-под пива, каждая по очереди служила мне пепельницей. На столе лежала открытая коробка с зачерствевшим куском недельной давности пиццы. На подоконнике валялся перевязанный узлом использованный презерватив. Солнце битый час нагло рассматривало бардак моей комнаты, за которую я отдавал девять тысяч в месяц и на тот момент порядком задолжал.

Если алкоголь и сигареты убивают, то скука добьет обязательно.

Накануне ночью мне просто необходима была встряска, новые ощущения. Алкоголь – это, конечно, в какой-то мере, хорошо, но за четыре месяца ежевечернего пьянства и он может надоесть. Было уже за полночь и кроме пары банок пива у меня почти ничего не осталось. Натянув футболку и шорты, я направился уверенной неровной походкой к соседям по квартире.

Кроме их и моей комнат, квартира состояла из еще одной, мимо которой я не мог не пройти, если приходилось выбираться на улицу. В этой комнате проживала древняя бабуля с не менее древними попугаями. Попугаев я, собственно не видел, но постоянные крики из-за вечно запертой изнутри двери, напоминали попугаичьи. Хотя, кто знает, может быть, благодаря бабке, уцелела парочка карликовых птеродактилей. Бабуля на глаза попадалась мне крайне редко, может раз в месяц, а то и реже. Поэтому, возвращаясь по вечерам с работы и проходя мимо ее комнаты, я всегда принюхивался – не ожидается ли новоселья?

Соседями, от которых меня отделяли десять секунд пешим способом, были Никита, или Ник, как он сам попросил его называть при нашем первом знакомстве, и его девушка – Марта.

Раз в неделю они заходили поболтать. Приносили с собой колу, и мы пили мой виски. Иногда приносили двушку апельсинового сока, и мы пили мой вермут. Потом они уходили, и я забывал, о чем же мы болтали; кажется о том, о чем и за неделю до этого. Остальные шесть дней они стабильно ругались, били посуду, хлопали дверями. Но, судя по всему, они любили друг друга. Так как скрипы их старого дивана, доносившиеся из-за стены, неизменно следовали после каждой ссоры, пока я стабильно пил свой виски и вермут. Без колы и без сока.

Ник – худой двадцатидвухлетний парень с разросшимися под кожей широченными венами, по виду больше напоминающих темных змей. В прошлом, до реабилитации, он уверенно сидел на «фене», так на жаргоне нариков звучит сокращенное название амфетамина. Бывало, у него не хватало денег на дозу, и он находил средства при помощи биты, подкарауливая поздно возвращающихся и слегка перепивших в день зарплаты работяг. Через три года ежедневной погони за кайфом у него начали крошиться зубы и ломаться волосы, не говоря уже о колоссальной потере в весе. Не без помощи настойчивости своей бедной матери и последних остатков силы воли Ник прошел курс лечения от наркозависимости. И, когда мы познакомились, был «чист» больше полугода. Ну, разве что иногда заваливался улыбающимся и с залитыми кровью белками глаз. И все-таки про запас, для таких, как я, скучающих, у него было припрятано. Все это он рассказал мне одним вечером, за неизвестно каким по счету стаканом разбавленного виски.

Я добрел до его с Мартой комнаты и постучался.

Через пару минут из приоткрывшейся двери показалась голова Ника.

– Бля, мужик, тебе чего? – спросил он резко и злобно. Лицо его был мокрым, а сам он тяжело дышал.

– Прости, Ник, я не знал, что вы с Мартой заняты. Я позже тогда зайду, завтра. Извини еще раз.

– Да норм все, – голос его был уже спокойнее. – Говори, чего хотел?

– Ник, – я стал говорить тише, – можешь мне «фена» дать чутка? Я заплачу.

– Ты че, серьезно, ты только поэтому?

Я кивнул.

– Слушай, давай… Ты уверен? Зачем тебе?

– Исследовательский интерес, не более.

Ник просканировал меня взглядом, будто я под прикрытием своей грязной футболки и шорт был работником какого-нибудь ФСКН.

– Как знаешь. Тебе виднее. Ща, обожди.

Голова его скрылась за дверью. Не прошло и минуты, как она появилась вновь. Ник протянул мне сложенную в несколько слоев бумажку.

– На, там чуть-чуть, как раз для исследования. Будь аккуратней и бодрой тебе ночи. Сочтемся после.

Дверь резко закрылась вновь, и я поплел обратно к себе, изучать содержимое бумажки.

Я высыпал порошкообразный наркотик на коробку, оставшуюся из-под пиццы, там и правда, было чуть-чуть, но я не знал, сколько точно нужно употребить, поэтому волновался, боясь переборщить. Словно в криминальных кинолентах я достал банковскую карточку и начал выкладывать ей дорожку, после чего извлек из кармана пятихатку, которой планировал расплатиться за фен, свернул ее в трубочку и снюхал по половине дорожки каждой ноздрей.

Все тихо. Организм молчал. Я ждал, тупо сидел и смотрел на часы.

Через пять минут в комнате резко похолодало.

Через семь – от холода застучали зубы и онемели ноздри.

Через десять минут всем телом я ощутил эффект наркотика в полной мере: необычайная бодрость и гипертонус мышц, чувства обострились. От участившегося биения сердца затрещали ребра. Мне дико захотелось курить. Я достал сигарету, но вместо того, чтобы ее выкурить – обслюнявил и изжевал к чертям весь фильтр. Также вышло и со следующей. Ночь и правда предугадывалась бодрой, а вдобавок, и бестолковой.

Спустя примерно полчаса в дверь бешено заколотили. Я вскочил, как током ударенный.

«Ну все, пиздец, походу бабка подслушала и донесла».

– Пять минут подождите, я только вещи соберу.

– Мужик, открывай срочняк! – голос недавнего собеседника.

Я повернул ключ и в комнату ввалился испуганный Ник, за ним следом еще какая-то, не полностью одетая, девица. Грудь ее не поддавалась обзору, так как была прикрыта блузкой и курткой, которые их хозяйка прижимала к себе.

– Айк, выручай, моя приезжает. Сюрприз, мать ее, сделать решила. Не стала дожидаться утреннего рейса, – он говорил быстро, взволнованно, выплевывая слова.

– Ты про Марту что ли? Откуда приезжает?

– У матери на выходных она была, да это не суть. Скоро уже здесь будет. Можно она у тебя останется? – он махнул рукой в сторону девушки, с которой завалился. Она так и стояла, внимательно слушая и ожидая развязки. – Типо ты