медик, увидев меня. — Проснулись наконец-то, молодой человек! А я говорил вашей матушке, что ничего страшного! Сознание-с! Дело тонкое! Нужно ему выключиться — оно и выключилось на время. А теперь вот включилось! И не нужно профессоров-знаменитостей беспокоить, у нас здесь прекрасная клиника, лучшая в городе. И всё в порядке, нормалёк! Голова-то болит?

— Почти не болит, — сказал я правду. — Пить только хочется.

— И попьешь, и покушаешь! — пообещал доктор. — Тебе сейчас сил набираться нужно. Как сюда попал — помнишь?

— Не помню, — сказал я с сожалением. — Но было бы интересно узнать.

— Бывает-бывает. Под машину вы, молодой человек, угодили! Автомобиль «Москвич». Стукнул он вас порядочно, но не сломал ничего, все кости целы, повезло. И отрубились вы сразу после удара. Водитель перепугался до полусмерти, думал, что вы, молодой человек, того... Переобулись! Вызвал «неотложку», она вас в дежурную больницу и привезла. А уж потом, когда ваши родители (а особенно — матушка ваша!) переполох подняли, так вас сюда перевезли — на «Льва Толстого». А вы, молодой человек, то в себя приходите, то снова в отключку. Но теперь, похоже, что вы в себя пришли окончательно. Спать не хочется?

— Нет, — сказал я.

— А мы вас тут исследовали всяко. И рентген, и анализы... Всё целенькое-новехонькое, никаких гематом, ни переломов, боже сохрани! Я вашей матушке толкую — молодой здоровый парень, ничего с ним не случится, не нужно беспокоиться! Валерьянкой отпаивали, — врач вздохнул.

Что-то было в этом всём странное. И не просто странное, а жутковатое. Что-то... неправильное, как-то не так рассказывал врач, не так, как полагается... И не только врач с его рассказом — вообще всё неправильное, не такое... Очень странно.

— Мне бы позвонить... — сказал я, удивляясь тому, как странно звучит мой голос (вернее — не мой голос, совсем не мой! Впрочем, может быть это травма виновата, черепно-мозговая, не шутка в деле!)

— Никак невозможно! — сочувственно отозвался врач. — Телефон у нас в ординаторской, а вставать вам строго-настрого запрещается. Мы позвоним вашим родителям, не беспокойтесь! Кстати, если по нужде пожелаете, то сестра принесёт судно, а самому вставать — ни-ни! — врач шутливо погрозил пальцем. — Полный покой, молодой человек!

Что за хрень? Телефон в ординаторской?! А мобильник мой где, спрашивается?

«Лаванда-а! Горная лаванда-а-а! Наших встреч с тобой синие цветы-ы», — доносилось из стоящего на тумбочке приемника.

— Телефон мой, — сказал я, — разве его не нашли, когда меня машина сбила?..

— Телефон? — удивился врач. — Вы молодой человек, с телефонным аппаратом шли куда-то? Странно! Матушка ваша ничего не говорила.

— Мобильник, — уточнил я. Зря уточнил.

— Импортный, наверное? — заинтересовался врач. — Не слыхал о такой фирме. «Мобильник»!

«Лето нам тепло дарило. Чайка над волной парила, только нам луна светила, нам двоим на земле», — пела из старинного радиоприемника певица... как её? Да София Ротару же!

— София Ротару, — сказал я ни к кому не обращаясь.

— Совершенно верно, молодой человек! — подтвердил врач. — Заболтались мы с вами совсем! А между тем, вам показан полный покой. Сейчас я пришлю сестрицу, она всё сделает!

Я хотел ещё раз спросить о телефоне, но не решился. Какой-то он странный, этот врач... Лучше не приставать к нему с лишними вопросами.

Пришла медсестра. Принесла судно, градусник и прибор для измерения давления. Я попросил воды, но медсестра категорически заявила, что нужно потерпеть, ибо я будущий солдат. И спросила — собираюсь ли я после школы сразу в армию, или же поступлю в вуз, а затем уже — в армию. Я очень возмутился и еле сдержался, чтобы возмущение не высказать! Она издевается, эта тетка! Какая школа?! Какая армия?!! У кого из нас здесь черепно-мозговая травма, спрашивается?!

Однако же, я сдержался. Мне, как тому капитану Смоллету из мультика «Остров сокровищ», не нравилась эта больница, эта палата, эти врачи... вообще ничего не нравилось!

Нужно признать, что своё дело медсестра делала довольно ловко. Давление у меня оказалось чуть ниже нормы (но ничего страшного, по словам медсестры), температура — в норме, судном я воспользовался по назначению, переборов естественный стыд. В конце концов я получил полкружечки воды и тарелку куриного бульона. Воду я выпил с наслаждением. Хорошо, но мало! Попросил ещё, но сестра сослалась на распоряжение врача — нельзя мне с такой травмой много пить на первых порах и вообще — я будущий солдат (дался ей этот будущий солдат, черт побери!)

Подкрепивши слабые свои силы, я почувствовал себя определенно лучше. Теперь я уже мог не только с хрипом и стоном выдавливать из себя отдельные слова и не слишком членораздельные фразы. Теперь я уже почти нормально разговаривал. Так, например, я поинтересовался у сестры, пустят ли ко мне посетителей. И сестра сказала, что пустят обязательно, сразу после обхода. Отлично. Меня это устраивало.

А потом я попросил у медсестры зеркало. Почему-то захотелось посмотреть, как я выгляжу. Она фыркнула — ну и больные пошли, то вот лежал и помирал, а теперь прихорашиваться собрался. Но принесла всё же, простенькое круглое зеркальце — любуйся, больной!

В общем... зеркало я выронил. Хорошо, что хоть не разбил — примета, всё же. Но удержать не смог, потому что... Я увидел, как в зеркале отражается не моё лицо. На меня смотрел бледный и перепуганный паренек, лет шестнадцати-семнадцати. Голубые глаза. Пышная черная шевелюра. Резко очерченные скулы. Небольшой шрам над правой бровью. Пожалуй, его можно было назвать привлекательным, но в тот момент мне было не до этого.

Был шок. Полное непонимание происходящего. Полная дезориентация. Сон, думал я. Это сон, и я проснусь, и всё будет как раньше. Не мой голос. Не моё лицо. Не моё тело. Странная больница. Приёмник с ретро-музыкой. Нужно просыпаться. Нужно срочно просыпаться, не может быть, что это не сон, невозможно, немыслимо...

«Мы выполним заявки тех, кто любит эстрадную музыку и песни. Вы услышите записи Марка Бернеса, Анны Герман, Игоря Николаева, группы „Интеграл“, а также встретитесь с лауреатом конкурса молодых эстрадных исполнителей Натальей Островой», — сказал радиоприемник.

Для сна слишком много подробностей. Во сне так не бывает. Так только в дурацких фильмах бывает, а ещё в жизни. Я вот, например, не знаю, кто, нахрен, такая Наталья Островая! И что за группа «Интеграл»!

Я лежал. Собирался с мыслями. Вернее, пытался как-то упорядочить хаотично