– Я вам еще нужна, мессир?

Мессир Джонатан задумчиво – и раздражающе – постукивал пальцем по переносице. Отчего-то у меня возникло впечатление, что, несмотря на невысказанный вслух ответ, он и так узнал все, что хотел.

– Возможно. Поскольку вы лучше знакомы с человеческим миром… Вы знаете, как обычные университеты празднуют юбилей своего основания?

Я кинула взгляд на его рабочий стол: отдельной стопкой на нем лежали студенческие журналы, посвященные празднованию знаменательной даты в вузах по всему миру. И несколько подростковых романов про колледжи: мало знакомый с двадцать первым веком, мессир нередко обращался к ним за информацией, ошибочно полагая, что массовая культура правдоподобно отражает реальность.

– Нет. Я же никогда там не училась.

Мне не оставили ни единого шанса. По окончании школы прислали приглашение и сказали, что так уж вышло, Наташа, что ты ведьма, поэтому добро пожаловать в магическую академию. Отказ не принимается.

Разочарованно взмахнув рукой, мессир Джонатан показал, что больше я ему не нужна. Выйдя в коридор, а оттуда в залитый солнечным светом холл, я с удовольствием прикрыла глаза. Нет, все-таки присутствовало и в мрачном ректорском кабинете, и в его приемной ощущение какой-то угрозы. Так, а сколько же времени я потратила на интервью? Почему-то в компании ректора время имело свойство вести себя не совсем правильно, то исчезая песчинками между пальцев, то растягиваясь до бесконечности. Двенадцать дня. Как раз успеваю.

На лифте я поднялась с административного этажа в общежитие и открыла дверь комнаты. Как я и думала, тяжелые прорезиненные шторы были еще задернуты и внутри царил полумрак. Распахнув портьеры, я погладила стоявший на подоконнике кактус, здороваясь; тот тихонько заурчал и довольно раскрыл дюжину белых цветков, собравшихся венком на макушке. Соседка же заворочалась в кровати и что-то злобно простонала.

– Проснись и пой, – посоветовала я ей. – Полдень уже на дворе.

По мнению Софии, это не аргумент для такой варварской побудки, но я была непреклонна.

– Ты обещала мне совместный завтрак, – напомнила я, не давая ей завернуться обратно в одеяло, а потом и вовсе выдергивая его у соседки из рук. – Пошли, нас Райли ждет.

– Ну ты и садистка, – София наконец села и попыталась пригладить спутавшиеся волосы.

– Ага, – согласилась я. – Злая и жестокая.

А еще я очень хотела помочь. Хотя не знала как. Ничего из жизненного опыта моих восемнадцати лет не подсказывало, что следует делать с другом, который страдает от посмертной депрессии. Прямо хоть психологию предметом по выбору бери, однако я сомневалась, что даже по учебной программе ГООУПиОАатСДиРН там рассматривались проблемы вампиров и других сверхъестественных меньшинств.

А София была именно что вампиром. Только к романтике, полночным объятиям и прочему это никакого отношения не имело. На самом деле вампирами становились погибшие насильственной смертью колдуны. Поднимаясь из могилы, они преображались, теряя свои способности, но приобретая другую силу… и жажду. Которую утолить могла лишь родная кровь…

Возможно, мне следовало начать с начала. Магов трудно убить…

Нет, еще раньше.

Представьте себе мир. Не таким, каким вы его привыкли видеть. Представьте себе энергию, основу основ, сплетающуюся клубком и принимающую форму… Представьте себе Огонь, лишь по своему желанию выбравший человеческий облик. Он может выглядеть как человек, его можно научить думать, как человека, но все равно он останется дикой, неуправляемой стихией. Такова была природа гениев – или джиннов, как говорили на других наречиях. Детей Огня, всех тех, кто в нашем мире занимал место между людьми и богами. И такова была природа даймонов (кого я обманывала, все равно все звали их демонами), детей Воздуха, живших по ту сторону Границы. Мы все, маги и демоны, фейри и они[1], были разными, назывались разными именами, обладали разной силой, но в конце концов оказывались одним: энергией, заключенной в физическую оболочку. А как убить энергию? Нет, это было возможно: забрать чужую силу, втянуть ее в себя или развеять по ветру, дать ей впитаться в землю… Но не многие были на это способны. А телесные повреждения магия, та самая энергия, обычно залечивала.

Но случалось и так, что не успевала. Что тело не выдерживало, а магия, вырвавшаяся из-под контроля… мутировала. И, пытаясь выжить, изменяла тело вместе с собой. Получившийся кадавр уже не мог воспринимать мир как раньше и тянул энергию в самой примитивной ее форме: кровью. Жизнью. А родная кровь всегда была самой крепкой цепью и самой большой силой после собственных крови и имени… То же случилось и с Софией. Ей было восемнадцать, когда какой-то ублюдок подсыпал ей в напиток бензо, изнасиловал, задушил и прикопал в глухом румынском лесу. С одной стороны, как бы цинично это ни звучало, ей еще повезло: она в каком-то смысле выжила и не успела добраться до своих родных, прежде чем ее обнаружили Охотники. С другой…

Я познакомилась с Софией полгода назад, когда поступила в ГООУ. Меня поселили в одну комнату с ней, и соседка, хотя и была мрачной, язвила и постоянно норовила отключить мой будильник, казалась совершенно нормальной. Конечно, было большим шоком после месяца знакомства узнать, кем она была на самом деле, но я быстро приняла эту новость. Ведь София, которую я знала, выглядела человеком. Да, она питалась кровью, которую ей выдавали по рецепту в медицинском корпусе университета (и украденным у меня печеньем, когда я приносила его в комнату), но я видела, какой она была. Доброй. Отзывчивой. Одинокой. Считавшей, что в мире живых, в мире, где ее считали чудовищем, ей не было места. Я помнила, что долго сердилась и не понимала, как можно видеть на ее месте монстра. Потом поняла.

Я возвращалась с планового осмотра в медкорпусе, когда чудовище набросилось на меня. Оно двигалось с недостижимой для обычного человека скоростью, я даже не заметила, как оказалась прижатой к стенке. Пергаментно-желтая кожа, перепачканная землей и кровью, заострившиеся черты лица, полные безумия желтые глаза и звериный оскал, зубы… Красное на белом. Существо явно нацелилось на мое горло, разрывая пальцами с криво обломанными ногтями шарф, но не успело: в следующий момент подоспевший сотрудник медслужб накинул на его шею ошейник с электрошокером. От разряда существо взвыло и отпустило меня, еще одного удара током хватило, чтобы в диких глазах на секунду промелькнул разум, и чудовище позволило себя увести.

– Что это было? – спросила я у Сереша, тоже выглянувшего в коридор на шум.

– Упырь, – равнодушно ответил он, проверяя информацию в планшете. – Очередной идиот с каникул вернулся. Какой-то урод его сбил и бросил труп на обочине, а нам теперь с ним возиться. Когда вас уже перестанут до диплома выпускать…

Я заглянула через его плечо. С экрана на меня смотрел Брайан Дэрроу, двадцати лет, специализация: аудит, дата смерти: две недели назад. У парня на фото была копна волос оттенка гречишного меда, открытая улыбка и очаровательная ямка на подбородке. Только по желтым глазам редкого светлого оттенка можно было догадаться, что чудовище из холла и этот студент были одним и тем же человеком.