Поисковик ожидаемо (к моему глубокому разочарованию) ничего путного не выдал. Зато заверещал таймер на пару с барабанной дробью в дверь и очередными Таськиными воплями:

— Маааааам! К тебе пришли.

Они стояли в прихожей и сверлили друг друга взглядами. Один был ехидно-вызывающий (Женькин), а второй —  растерянно-настороженный (Лёшкин).

Таська, которая чуть не вынесла дверь в ванную, пока я не глядя панически засовывала шесть тестов на беременность в стиральную машину, полагая, что там их уж точно никто не найдёт, тащила меня за руку по коридору прямо навстречу этой парочке. К слову, совершенно вовремя, ибо именно в этот момент старшая из дочерей решила пойти в атаку и самым безобидным голосом (чему никак нельзя было верить) поинтересовалась:

— А кем вы, собственно, приходитесь маме?

Лёшка, явно не ожидавший такого напора, опешил, но, к своей чести, среагировал быстро, выпалив, будто бы отрапортовав:

— Друг.

Женя прищурилась, решая, насколько можно доверять новому знакомому, и уточнила:

— И насколько близкий друг?

Клянусь, моей дочери нужно было родиться лет семьдесят назад и пойти работать в КГБ, ведя в застенках допросы неблагонадёжных граждан — напора и настойчивости ей было не занимать. Хуже была только Тася, но та пока помалкивала, старательно прислушиваясь и присматриваясь к происходящему, делая в своей кудрявой голове какие-то выводы, ведомые только ей.

Произошедшее дальше меня порядком удивило, поскольку всегда самоуверенный Орлов, которого я без малого знала тридцать лет, покраснел, замялся и протянул маловразумительное: “Нууууууу….”.

Слава Богу, в разговор решила вмешаться Таська, успешно завершившая обработку входящей информации.

— Ой, для кого такие красивые цветы?

Лёшка с непониманием уставился на букет в своей руке, будто видя его впервые. К счастью, первый шок начал его отпускать, и наш гость наконец-то смог взять себя в руки, расплывшись в одной из своих самых приторных улыбочек, при которой на его щеках выступили ямочки.

— Вам, юная принцесса? — поинтересовался он, протягивая цветы моей младшенькой.

И, возможно, это бы прокатило, окажись на Таськином месте любой другой ребёнок. Моя же не придумала ничего лучше, чем презрительно фыркнуть, между делом заметив:

— Принцессы — это прошлый век.

Впрочем, это не помешало ей выхватить протянутый букет и с гордым видом уплыть вглубь квартиры.

— Вы не ответили на вопрос, — напомнила о себе Женя, вынуждая меня вмешаться, так как у неготового к таким потрясениям Орлова подозрительно дёрнулся левый глаз.

— Евгения!

— Да что Евгения?! — театрально всплеснула руками дочь. — Должна же я понимать, кого мы пускаем на порог собственного дома.

— Сначала надо было интересоваться, а потом уже пускать, — легко парировала я её возмущения, мелкими шажками вклиниваясь между старшей дочерью и бывшим одноклассником. После чего повернулась к последнему и с извиняющейся улыбкой на лице попросила: — Не обращай внимания, у неё просто… неделя тяжёлая выдалась.

Женечка презрительно сморщилась и, откинув отточенным движением свои длинные волосы назад, последовала за младшей сестрой.

Я же, почувствовав горячее дыхание Лёшки на своей шее, поспешно отскочила к противоположной стене, заняв место дочери.

Лёша выжидающе посмотрел на меня, но достаточно быстро сообразил, что ничего пояснять я не собираюсь (а у меня элементарно язык к нёбу присох, как это происходило каждый раз, когда я видела его до невозможного красивое лицо с крупными чертами и прямым носом), с выраженной претензией в голосе заметил:

— Не знал, что у тебя дети.

Я максимально беззаботно захлопала ресницами, всеми правдами и неправдами изображая дурочку, после чего небрежно махнула рукой в сторону и хихикнула (что больше походило на хрюканье):

— Да они так… приёмные.

Шутка, к сожалению, не зашла, Лёшка напрягся ещё сильнее, ни на минуту не поверив моей отмазке, а в прихожей тут же нарисовались оба “приёмыша”. Собственно, я даже и не сомневалась, что они подслушивают.

— Между прочим, мы всё слышим! — воинственно возмутилась Таська.

— Ты чему ребёнка учишь? — недовольно вторила Женька и, схватив младшенькую за руку, утащила её в детскую.

Я с облегчением выдохнула. Если повезёт, то дамы мои всё-таки обиделись, а не просто изобразили вековую скорбь на своих личиках. Это дало бы нам с Орловым минут пять свободного времени, чтобы поговорить. Хотя что мы могли сказать друг другу, я даже не представляла.

Пока Лёша хмуро рассматривал закрывшуюся дверь детской, я успела выдохнуть, немного расслабиться и напрячься снова, вспомнив про содержимое стиральной машинки. Твою ж…

— И часто у вас так? — первым нарушил тишину Орлов.

Неопределенно повела плечами.

— Случается.

— Они на тебя совсем не похожи…

От этих слов моё сердце не то чтобы ёкнуло, оно буквально рухнуло, и даже не в пятки, а сразу же этажей этак на пять вниз.

— Что ты имеешь в виду? — невольно ощетинилась, скрестив руки на груди, готовясь защищать своё и в срочном порядке прикидывая, как выставить этого образцового представителя мужского рода за дверь.

— Ты всегда спокойной была, скромной. Почти всегда… — при последних словах он бросил на меня многозначительный взгляд, из-за чего я моментально вспыхнула, подобно спичке. — Немного себе на уме, но…

Договорить я ему не дала, резко оборвав на полуслове:

— Ты вообще зачем пришёл?!

Орлов напрягся, закусил щеку с внутренней стороны и предупреждающе сдвинул брови к переносице.

— Поговорить, — достаточно жёстко выдал он, начиная заводиться. Ну да, обычно фонтанировать эмоциями из нас двоих полагалось ему.

Ехидный смешок вырвался сам по себе.

— Тебе не кажется, что это нужно было раньше сделать?

Этак месяца полтора назад, а то и больше… значительно больше, но говорить об этом я не стала.

— Аль… — с просящей интонацией в голосе выдохнул он, попытавшись возразить, но вновь был прерван, на этот раз звуком падающего стула со стороны детской, который тут же напомнил мне о том, что мы в квартире не одни и девочки, как всегда, не дремлют.

Успев схватить Орлова за рукав, я суматошно потащила его на кухню, пока не случилось что-нибудь ещё. Слава богу, вся катастрофичность и абсурдность ситуации была известна лишь мне одной.

Оказавшись на кухне, первым делом я закрыла дверь, для пущей надёжности подперев её стулом. И всё это под шокированным взглядом Лёши, который за десять минут пребывания в нашей квартире, скорее всего, уже успел решить, что все мы здесь с лёгким прибабахом. Но он просто не знал Таську и её таланты: при желании она умела проникать даже в самые замкнутые пространства.