Они двигались цепочкой, но Борзунов шел немного боком,оберегая рацию. Видимо, это и сбило Хабибулина.

Он сделал два шага влево и сразу провалился в трясину.Кричать было нельзя. Лейтенант пытался вылезти сам, отчаянно размахивая руками,но уходил еще глубже в воду.

Борзунов хотел протянуть ему руку, но едва сам не оступился.Машков, развернувшись, коротко выругался и бросил Хабибулину пулемет, успевдернуть за отстегивающийся ремень.

Но лейтенанту уже нельзя было помочь.

Он уходил под воду, несмотря на все попытки выбраться.

— Уходите, — тихо попросил Хабибулин, — уходите. Выопоздаете.

Машков все-таки хотел сделать еще шаг, но его остановилЧутов, лишь коротко покачав головой.

Трясина в этих местах была особенно безжалостной.

В этот момент снова раздались пулеметные очередной всемтроим пришлось срочно покидать место происшествия.

Уходя, Машков старался не оборачиваться, чтобы не видеть ещеразмахивающего руками Хабибулина.

Парень все понимал, показывая кивком головы направление насевер.

Еще дважды им приходилось отстреливаться.

За десять минут до того, как они вышли из леса, темнотавдруг спала, и их обстрелял миномет. Затем сразу три дерева рухнули так, чтобысбить кого-нибудь из них, но это было уже не самое страшное.

Перед самым выходом они едва не потеряли рацию, когдаочередной снайпер попытался подбить этот небольшой ящик на спине Борзунова. Нов этот раз Чутов не подвел. Он снял снайпера длинной автоматной очередью,израсходовав весь магазин, что было против всяких правил.

Наконец без двух минут три они вышли к павильону номерчетыре, войдя под стеклянную крышу.

И в этот момент появился «Барс».

— Неплохо, — кивнул генерал, — прошли лес совсем неплохо.Даже рацию сберегли.

Они тяжело дышали, уже считая, что все трудности позади. Ноони плохо знали своего генерала. В тот самый момент, когда капитан Борзуновстаскивал с себя этот чертов ящик, крыша — павильона внезапно лопнула. Сверхупо ним ударил автоматной очередью спрятанный там снайпер.

Если бы Борзунов не поторопился со своей рацией, он быобязательно успел увернуться.

Чутов и Машков бросились в угол павильона, отстреливаясь.Борзунов получил свою очередь прямо в живот.

— Вы убиты, капитан, — спокойно произнес «Барс», — сигналаоб окончании прохождения зоны никто не давал. У вас было еще полминуты.

Со страшным выражением лица Борзунов выхватил свой автомат ивыстрелил в генерала.

Но он опоздал. «Барс» успел первым. Синяя краска больноударила капитана по лбу.

В этот день неприятности начались с самого утра. Безовсякого предупреждения к ним на заставу прилетел командир отряда. Вот ужеодиннадцать месяцев подполковник не делал подобного, такого от него никтопросто не ждал. Конечно, дежурные спали, одного из ребят вообще не было. Онотправился в ближайшее селение. А старший лейтенант Никитин, перебравший вчерасверх меры, лежал в своей комнате почти в бессознательном состоянии.

Узнав о прибытии руководства, начальник заставы, капитанШершов умудрился найти не совсем помятый мундир и даже успел одеться, покавертолет шел на посадку. Еще повезло, что дежуривший на вышке сержант Мащенкоузнал номер вертолета командира отряда.

Из пятидесяти трех положенных по штату солдат застава имелатолько тридцать девять, а вместо шести офицеров и прапорщиков в наличии имелосьчетверо. Расположенная высоко в горах застава прикрывала единственную горнуютропу, так полюбившуюся контрабандистам, к небольшое селение Бараш,насчитывающее всего пять десятков домов.

Проклиная в душе все на свете, Шершов подбежал кспрыгнувшему из вертолета подполковнику.

— Товарищ подполковник, докладывает начальник заставыкапитан Шершов…

— Потом доложите, — недовольно заметил подполковникСалтыков, — я не за этим.

Шершов увидел, как из вертолета выпрыгивают еще двое людей.

Один был в штатском плаще — дородный, полный, грузный,другой — помоложе, в военной форме, но без погон. Увидев столько гостей, Шершовокончательно разозлился. В конце концов Салтыков мог бы его предупредить освоем приезде. Здесь они не в игрушки играют. В любой момент может начатьсяобстрел с той стороны.

Он успел сделать страшные глаза Мащенко, и тот побежалподнимать прапорщика, вчера вернувшегося из наряда.

Никитина разбудить не было никакой возможности, а третийофицер — лейтенант Пономарев, утром отправился проверять посты. В связи снехваткой людей и офицеров они придумали довольно смелый план несения дежурств.Посты прятались в специально замаскированных местах с таким расчетом, чтобывидеть перед собой ту самую, трижды проклятую тропу. Два поста были расположенысправа и слева от тропы так, чтобы видеть друг друга и прийти на помощь вслучае необходимости. На первом посту они даже оборудовали позицию для гранатометчиков.Остальные два поста были кочующими, проверяющими нижний склон горы, гдепроходила государственная граница.

Но гости не обращали никакого внимания на его заставу. Онидаже не посмотрели на новый бак с водой, стоивший Шершову таких усилий. Простоони сразу отправились в кабинет начальника заставы. Вспомнив, что там царитотносительный порядок, Шершов успокоился.

— Ну, что, Шершов, — спросил подполковник, по-хозяйскиусевшись на стул, — спокойно тут у тебя?

Остальные двое гостей пока молчали.

— Как сказать, — осторожно ответил капитан, не зная, чтоследует говорить в присутствии незнакомых людей.

— Давно не стреляют? — спросил Салтыков.

— Уже дней десять. Как ранили Алимова, с тех пор никто нестреляет, — показал Шершов рукой в сторону Афганистана.

Это был один из самых сложных участков таджикско-афганскойграницы, и Шершов знал, что в отряде Салтыкова не бывает и одной недели безтяжелых потерь. Слава Богу, здесь высоко в горах царил относительный порядок.Отрядов оппозиции тут не было, а контрабандистам лишний шум был ни к чему.

— Засиделся ты, Шершов, на одном месте, — вдруг сказалСалтыков, — сколько здесь уже?

— Да почти восемь месяцев, — посчитал Шершов.

— Завтра вечером поедешь в Душанбе получить новоеназначение.

— Что случилось? — испугался Шершов.

Салтыков так с ним никогда не разговаривал.