Улыбающийся и счастливый Тараки, встречавшийся с лидеромодной из двух великих держав, еще не знал, что на родине его ждут мятежники.Что спустя несколько дней его арестуют, сместив со всех постов. Жить емуоставалось тогда не более месяца.

Но об этом не знал и Леонид Брежнев, справедливо считавшийАфганистан своим сателлитом, почти Монголией на южных рубежах огромной империи.Об этом не знал даже Юрий Андропов, всезнающий и обо всем осведомленныйпредседатель КГБ СССР.

Резиденты в Кабуле и по линии КГБ, и по линии ГРУ незаметили как X. Амин и его люди под прикрытием пустых идеологических лозунговготовят военный переворот.

16 сентября Тараки был арестован у себя во дворце. Советникииз СССР не могли понять, что происходит. Практически все руководство страныоказалось в заговоре против Председателя Революционного совета. Х. Амин сумелпривлечь на свою сторону очень многих обещаниями, подкупом, лестью, угрозами.Переворот прошел почти идеально, если не считать нескольких убитых охранников.

Разгневанный Андропов отозвал три четверти своих резидентовиз Афганистана, наказал многих аналитиков в собственном аппарате, снялначальника отдела. Но в Афганистане уже сидел Хафизулла Амин.

Брежнев, так толком и не понявший, что произошло, по советуАндропова и Громыко все-таки поздравил Амина с «избранием» на высокие посты впартии и государстве.

Но Андропов не умел прощать. Или забывать.

Уже на следующий день он начал готовить операцию по смещениюX. Амина.

Спустя несколько месяцев, когда советские войска уже войдутв Кабул, вся социалистическая пресса будет уверять мир в контрреволюционнойдеятельности X. Амина и его приспешников.

В те дни газеты писали:

«За время нахождения у власти X. Амин и его приспешникиразвернули репрессии против членов НДПА, демократических и патриотических силстраны, вступив в сговор с лидерами контрреволюционной эмиграции и ЦРУ США.Была ослаблена борьба с контрреволюцией внутри страны и созданы условия дляусиления агрессивных действий империализма и реакции против Афганистана.Манипулируя социалистическими лозунгами, X. Амин фактически способствовалдискредитации целей и задач апрельской революции 1928 года, превращениюАфганистана в плацдарм империализма у южных границ СССР».

Все это было неправдой.

X. Амин провозглашал абсолютно те же лозунги, что и Н. М.Тараки. Он собирался так же верно служить Советскому Союзу, как и егопредшественник. Окружавшие его советские советники и специалисты, казалось,были самой надежной гарантией от любых потрясений с Севера.

После получения телеграммы Брежнева обнаглевший и осмелевшийX. Амин даже приказал умертвить своего предшественника, которого просто вывезлив мешке и 8 октября убили. Шла «элементарная» борьба за власть в«феодально-социалистическом обществе», лишенном какого-либо подобия демократии.

Более того, сам X. Амин просил Советский Союз ввести войска.Ему все труднее было контролировать границу с Пакистаном, обеспечиваябезопасность собственного режима.

Председатель Совета Министров А. И. Косыгин, которому были порученыпереговоры с Тараки, а затем с Амином, делал все, чтобы убедить своихсобеседников отказаться от ввода войск. Советское руководство действительно нехотело этого в середине года, и даже после сентябрьских событий было ненастроено вводить войска.

Сохранившиеся стенограммы бесед Косыгина с афганскимилидерами, его выступления на Политбюро ЦК КПСС, обсуждение этого вопроса яснопоказывало — советское руководство не желало идти на риск военной авантюры.Афганцы продолжали настаивать, Андропов и его люди продолжали работать.

Но затем наложились друг на друга сразу несколько событий, имировая история в результате круто изменилась.

В последующие годы историки и публицисты будут писать обафганской войне, о решении ввода войск без должного учета всей обстановкидекабря семьдесят девятого. Словно решение принималось в абсолютном вакууме.

26 марта семьдесят девятого года в Вашингтоне ПрезидентЕгипта Анвер Садат и премьер-министр Израиля Менахем Бегин подписалиКэмп-Дэвидское соглашение. По позициям Советского Союза на Ближнем Востоке былнанесен сокрушительный удар. «Почетный гражданин Израиля» Андрей Громыковоспринял Кэмп-Дэвид как личное оскорбление.

В соседнем с Афганистаном Иране произошла революция.

16 января шах Мохаммед Реза Пехлеви бежал из страны,назначив регентский совет и поставив во главе правительства Ш. Бахтияра.

1 февраля в Иран вернулся Аятолла Хомейни. Уже через двенедели правительство шахского Ирана пало, была объявлена исламская республика.Из страны было отозвано сорок тысяч американских советников. Но пощечина,нанесенная престижу США, требовала решительных мер.

На острове Диего-Тарсия в Индийском океане началисьусиленные работы по расширению военной базы США. В Персидский залив начализаходить американские авианосцы и другие военные корабли.

4 ноября сторонники Хомейни захватили американскоепосольство, взяв свыше пятидесяти заложников-дипломатов. Мир дрогнул, понимая,что ответная акция может начаться в любую минуту. Это понимало и в Москве.

Через восемь дней в соседней Турции в отставку уходитлевоцентристское правительство Б. Эджевита.

Пришедшая к власти Партия справедливости Сулеймана Демиреляпозволяет американцам перебросить в страну еще несколько авиационныхэскадрилий, сосредоточенных непосредственно у границ Ирана и СССР.

Еще через несколько дней, уже в декабре, консервативныйпремьер Великобритании Маргарет Тэтчер наносит визит в Белый дом.

Итогом этой встречи становится четкая согласованная позицияСША и Великобритании на декабрьской сессии НАТО. Несмотря на бурные протестыСоветского Союза, сессия НАТО принимает решение о развертывании в Европе новыхсистем ракетно-ядерного оружия средней дальности, нацеленных на советскиегорода. Брежнев, получающий документы сразу из трех инстанций — из КГБ,Министерства обороны и Министерства иностранных дел, уже понимает, что цепьпоследних событий серьезно ослабила позиции СССР в мире как супердержавы. Страдаютгеополитические и экономические интересы империи.

А здесь еще Андропов почти ежедневно докладывает о «правомуклоне» нового афганского лидера.

Брежнев все еще сомневается, не решаясь на крайние меры.Косыгин, тоже не сторонник силового решения, понимает, во что это выльетсяэкономически. Кормить огромную страну и еще армию, находящуюся в ней —экономика страны просто не может себе такого позволить. Как ни странно, но напервых порах против силового решения был и Громыко, считавший, что имидж миротворцевнужно сохранять, хотя бы формально.