— Ничего не случилось. Просто привез приказ. Ты переводишьсяв другое место. Спокойное, хорошее место на границе с Америкой.

— Где? — изумился Шершов.

Карту он еще помнил, — разве у нас есть граница с Америкой?

— Хватит болтать, — стукнул кулаком по столу Салтыков, —приказ есть приказ. Поедешь на Чукотку заместителем командира отряда.

— В Сибирь? — Шершов подумал, что перепил вместе сНикитиным.

— Успокойтесь, капитан, — вдруг сказал один из гостей вштатском плаще, — товарищ подполковник немного преувеличил. За отличную службувы получаете новое назначение. И, кстати, досрочно звание майора.

Шершов окончательно решил, что над ним издеваются.

— А семья? — спросил он пересохшими губами.

— Вызовите семью из Новосибирска, — этот тип даже знал, гденаходится его семья.

— Но, почему? — наконец выдавил Шершов.

— Это другой вопрос. Товарищ Салтыков вам все объяснит.

— Понимаешь, — сказал подполковник, показывая на все времямолчавшего человека в военной одежде, — завтра вот этот… Словом, он пойдетнарушать границу на твоем участке.

— Нелегал, что ли, — догадался Шершов, сколько слов из-заодного нелегала.

За пятьсот долларов на этой границе можно переправить любогочеловека, любой груз. Шершов хорошо знал, как закрывают глаза на эти нарушениянекоторые офицеры соседних застав. Однако не только в его отряде, но и в другихвсе офицеры знали — Шершов денег не берет. Еще пять лет назад, будучилейтенантом-десантником, он воевал в Афганистане и был там тяжело ранен. Послебоя от его взвода осталась только половина. Шершов, провалявшийся по госпиталямпочти год, был переведен из-за своего ранения на «спокойную» службу впограничные войска. Тогда никто не мог даже представить себе, чтогосударственная граница СССР окажется почти фронтовой зоной, а сама странаразвалится на ряд кровоточащих кусков. Одним из таких страшных кровавых кусковстал Таджикистан.

Шершов не переносил «духов» — ни идейных, ни религиозных, ниразбойничьих. Ему было все равно, под какими знаменами шла на его участокочередная группа вооруженных людей. Он просто не пускал их и все. О егонепонятной принципиальности уже ходили легенды, но ему было наплевать на всеразговоры и слухи. Он просто честно выполнял свой долг.

На таких российских офицерах, как Шершов, еще держалась всясистема обороны, границы. Они были неисправимыми идеалистами, продолжавшимиверить в свои принципы.

— Завтра обеспечим проход, — кивнул Шершов.

«Странно, что в Афгане еще нужны наши разведчику — подумалон. — За десять лет мы могли бы изучить эту страну достаточно хорошо».

— Ты не понял, — вдруг возразил Салтыков, — нужно необеспечить проход. Завтра на твоем участке будет бой. Постарается прорватьсябанда Нуруллы.

— Откуда вы знаете? — вспыхнул Шершов. — У Нуруллы две сотнилюдей.

— Это будет отвлекающий маневр, — пояснил Салтыков, — внападении примут участие не больше пятидесяти человек. Остальные пойдут научастке Зиновьева, но через три часа. По их расчетам, мы вызовем к тебе напомощь людей, оголив соседние участки. Вот тогда они и будут прорываться.

— Этот Нурулла слишком хитер, — разозлился Шершов, — ничего,завтра мы их встретим.

— Завтра мы их встретим сами, — возразил Салтыков, — у Нуруллыесть «стингеры»?

— Конечно.

— Точно знаешь?

— Сам видел. И слышал.

— Тогда все в порядке. Завтра здесь будут два нашихвертолета. Один пройдет несколько раз вон у того холма. Если у этих придурковесть «стингеры», они обязательно попадут в наш вертолет. Правильно?

— Там проходить нельзя. Идеальное место для обстрела. Этоочень опасно.

— Вот и хорошо, — кивнул незнакомец в штатском плаще.

Под плащом была видна военная форма. Видимо, оченьторопились, понял Шершов, не успели подобрать комбинезон или плащ подходящихразмеров.

— Они собьют вертолет, — не понял его ответа Шершов.

— Пусть сбивают, — кивнул Салтыков, — вертолет будетрадиоуправляемым. Там не будет людей. Кроме него, — показал он на второгонезнакомца в военной форме.

— У вас не будет шансов, — изумился Шершов, — после прямогопопадания «стингера» вертолет взорвется.

— Увидим, — улыбнулся этот тип. Голос у него был приятный. Иулыбка вполне нормальная.

Шершов пожал плечами.

— В таком случае вы настоящий самоубийца.

— В вертолете будет специальное радарное устройство, —пояснил Салтыков, — оно сигнализирует о приближении ракеты за пять-семь секунддо взрыва.

— А как он выпрыгнет? Там такой крутой склон. И высотасовсем небольшая. Парашют просто не успеет раскрыться.

— У него не будет парашюта, — пояснил человек в штатскомплаще, — для того чтобы удачно приземлиться, есть много других приборов. Вы желетали в самолетах — знаете, как там одевают специальные жилеты, которыераскрываются при попадании в воду.

— Но у нас нет реки или моря.

— Ничего. Ученые разработали другой тип жилета, вполнепригодный для ваших гор.

Шершов с уважением посмотрел на молчавшего гостя в военнойформе. На вид ему было лет сорок.

— Трудная у вас профессия, — сказал он, — значит, это из-за васменя переводят на Чукотку?

— Простите, — развел рунами незнакомец, — я тут не при чем.

— Ладно, — поднялся Шершов, — каждый делает свое дело.

Все-таки нужно разбудить Никитина, — с досадой подумал он.Надо же, так напился вчера, сукин сын. Жаль, не успею ничего сделать этомупаразиту. Наверняка, завтра и увезут.

На следующий день все произошло так, как говорил Салтыков.Сначала в бой пошло несколько человек, затем, обстреляв границу из пулеметов иминометов, пошли все пятьдесят бандитов. При этом шум они создавали такой, чтовполне можно было принять их за всю банду Нуруллы.

Появившиеся два вертолета довольно лихо обстреляли банду,уничтожив добрый десяток нападавших. Когда один из вертолетов опасно завис надсклоном горы, раздались характерные щелчки «стингеров». Первая ракета прошламимо. Вторая вообще не долетела. Третья попала в цель. Шершов и Салтыков,внимательно следившие за ходом боя, сумели заметить, как за секунду до взрываиз вертолета успел выпрыгнуть незнакомец. Потом был взрыв.

— Ну, все, — сказал Салтыков, опуская бинокль и обращаясь кгостю в штатском, — мы свое дело сделали, товарищ генерал.