исследовательской работы комитету фонда научных исследований Университета Кентукки, а также профессору Х. Клею Риду из Университета Делавэра за неординарный акт великодушия, совершенный по отношению ко мне несколько лет назад и послуживший большим стимулом для продолжения моей работы.

Рукопись этой книги была просмотрена на различных этапах ее подготовки профессорами Эмеритусом Лоуренсом Д. Стифелом из Университета Миннесоты, Карлом Б. Коуном из Университета Кентукки и Робертом А. Канном из Ратгерского университета. Без их проницательных указаний в отношении стиля и содержания книга была бы хуже, но не их вина, если она не стала лучше. Профессору Канну я особенно обязан как поощрением работы, так и своевременным советом изменить направление исследования. Я также почерпнул много пользы из руководящих указаний и советов доктора Вальтера Ляйтша и доцента доктора Фрица Фелнера из Венского университета, а также профессоров Карла Босла из Мюнхенского университета и Гильома де Бертье де Совиньи из Католического института в Париже.

Наконец, что важнее всего, я хочу публично выразить признательность своей жене и детям за помощь и терпение при подготовке этой работы. Льщу себя надеждой, что два года пребывания в очаровательной Вене послужили достаточной компенсацией за их усердие.

Лексингтон, Кентукки, июль 1963 г.

Глава 1

Клеменс Меттерних, граф Священной Римской империи

Первое, что следует знать о Клеменсе Лотаре Венцеле фон Меттернихе-Виннебурге-Байльштайне, – это то, что он был не австрийцем, но уроженцем Рейнской области. Лишь в 21 год от роду он пересек Виннервальд и впервые увидел правительственное здание Бальхаус в Вене, где провел около 40 лет в качестве министра иностранных дел Австрии. Единственной осязаемой связью семьи Меттерних с разрозненными территориями, объединенными Прагматической санкцией 1723 года (Закон о престолонаследии императора Карла VI) в государственное образование Австрия, было поместье Кенигсварт в Богемии. Причем Кенигсварт имел для Меттернихов меньшее значение, чем семейная вотчина по берегам реки Мозель на полпути между Триром и Кобленцем. Она представляла собой феодальное владение Виннебург на левом берегу реки и меньшее по размерам поместье Байльштайн на правом берегу. Вместе эти владения составляли весьма доходную собственность. Они занимали площадь в 75 квадратных миль, на которой трудились 6200 душ, и приносили годовой доход в 50 тысяч гульденов. Это позволяло семье проживать в соседнем Кобленце обеспеченно, хотя и без кричащей роскоши. (См.: С р б и к, Генрих Риттер фон. Меттерних – государственный деятель и человек. Мюнхен, 1925. Т. 1. С. 79.) Именно в Кобленце, в месте слияния Рейна и Мозели, в окружении заброшенных замков и террас виноградников, родился в 1773 году Клеменс Меттерних.

Рейнская область на закате старой системы правления в Европе содержала в себе смесь немецкой и французской культур, по крайней мере в среде двуязычных аристократических семей, одной из которых были Меттернихи. В административном отношении регион составлял часть округа Нижний Рейн-Вестфалия Священной Римской империи. Отец Клеменса, Франц Георг, был рейхсграфом, то есть имперским графом, одним из 400 представителей высшей немецкой аристократии. Они считались непосредственными вассалами императора и были представлены в Регенсбурге на августовской ассамблее, именуемой рейхстагом. Надо сказать, что Меттернихи не присутствовали там. В социальной иерархии выше их находились князья, маркграфы, герцоги и выборщики. Графы представляли нижнюю ступень представительства в рейхстаге, и не все из них принимали участие в его заседаниях. Меттернихи имели мизерную долю участия при голосовании в Регенсбурге, поскольку графы были поделены на четыре совета, каждый из которых имел лишь один голос. В совете графов Вестфалии фамилия Меттерних стояла в списке под номером 21 из 32, занесенных в список.

Без места в совете семья Меттерних входила бы в нижнюю аристократию империи, к которой принадлежали те, кто получил феодальные владения непосредственно от императора, но не был представлен в рейхстаге. Большинство из них, составлявших группу графов, 350 семей баронов и около 1500 рыцарей, принадлежали к корпоративному объединению, которое располагало многими привилегиями высшей аристократии, например свободой от выплат имперских налогов. Таким образом, они имели более высокий статус и пользовались большими благами, чем многие немецкие дворяне, обладавшие значительными поместьями, но зависевшие от князей и подпадавшие под их юрисдикцию. Тем не менее дотошный протокол увядающего феодального строя прочертил на имперском уровне четкую разграничительную черту между высшим и низшим дворянством. Благодаря этой черте Меттернихи наряду с другими графскими семьями занимали довольно сносное положение. Поднапрягшись, они могли вести роскошную жизнь, нанять лучших наставников для детей. Как представители высшего дворянства, они могли свободно общаться с самыми знатными семьями. Юный Клеменс, например, дружил в детстве с принцессами, которые стали впоследствии королевами Ганновера и Пруссии. Позднее, будучи студентом в Страсбурге, он стал близким другом будущего короля Баварии и князя Максимилиана из Цвайбрюккена. И все же жениться на девушке, принадлежавшей к более высоким сферам аристократии, представляло известную трудность. Когда Клеменс так поступил в 1795 году, это было воспринято как большая удача, результат умения Франца Георга ладить с людьми, а также привлекательной внешности и ума его сына.

Однако подлинное размежевание в дворянстве происходило на политической почве. Со времени Вестфальского мира в 1648 году около 40 ведущих имперских курфюрстов пользовались конституционным положением, освобождавшим их от юрисдикции имперского верховного суда, сделавшим их полными хозяевами подвластных территорий и позволявшим им заключать союзы друг с другом и даже с зарубежными странами. Многие из курфюрстов завели собственные армии и, несмотря на формальное выражение почтения императору, вели себя так, как если бы они были суверенами. Некоторые из князей, действительно, были монархами. Например, выборщик Ганновера был королем Англии, выборщик Бранденбурга – королем Пруссии, а герцог Холыитейна – королем Дании, не говоря уже о Габсбургах разных уровней, имевших владения в Германии. Таким образом, «вооруженные поместья» – феодальные владения с собственными армиями – стремились следовать эгоцентрическому курсу на установление в пределах своих территорий централизованного деспотизма, захватывать мелкие владения по соседству и даже заключать союзы с Францией и Россией, если это отвечало их интересам. Для таких феодальных правителей рейх был досадной обузой, анахронизмом, который мешал им прославиться. Что касается династий Габсбургов и Гогенцоллернов, то их власть в своих державах была настолько прочна, что они не обращали внимания на те случаи, когда их провинции включали в состав империи. В общепринятом смысле термин «рейх» обозначал просто часть Германии к западу от реки Эльбы и Богемского леса.

С другой стороны, для низшего дворянства рейх был не просто живой традицией, но насущной необходимостью. Он гарантировал неотчуждаемость их собственности, их формальное равенство с самыми могущественными феодальными семьями,