— Жизнь одного достойного человека оборвалась, — вкрадчиво проговорил он, — но в Гомандии еще много, — очень много! — благородных деев, жизнь которых станет светлее и ярче, если дея Росио одарит их своим… вниманием!

Я быстро посмотрела на отца, не понимая, на что намекает это красноокое чудовище. Дей Росио побелел как простыня, глаза его расширились настолько, что я испугалась, как бы отца не хватил удар. Приникла к прутьям клетки и попыталась крикнуть, чтобы ему оказали помощь, но лишь захрипела, рот снова наполнился кровью. Протянула руку и, сплюнув, беззвучно прошептала проклятие. Кожу запястья словно лизнуло пламя, острая боль пронзила все тело… Невольно отдернула руку: сдерживающая магия клетки уже почти иссушила меня, а теперь начала жечь.

Умираю? Хорошо. Меня, так или иначе, не оставят в живых… И лучше уж быстрая смерть, чем это мучительное растягивание. Но неужели никто не поможет отцу? Тот покачивался, но маги высшего света, казалось, не замечали состояния коллеги. Крысиное лицо одного из них раскраснелось, да и у двух других глаза масляно заблестели, все взгляды обратились в мою сторону.

Дей Белен щелкнул пальцами и, активировав неизвестное мне заклинание, со скрипом распахнул дверь клетки. Иссушающая жара, почти уже доконавшая меня, откатилась, и я судорожно вдохнула, а ненавистный мужчина, отпихнув за лицо подскочившего обвинителя так, что тот отлетел к стене, подошел ко мне. В упор глядя своими жуткими алыми глазами, почти промурлыкал:

— Вы посмотрите на нее! Свежий бутон. Нежность и чистота. Яркость и грация. — Повернулся к судьям и, приподняв густые черные брови, спросил: — Кто из вас отказался бы от… подобного сопровождения?

И тут смысл слов дея Белена дошел до меня. Боль от предстоящего унижения взвилась яростным пожаром, выжигая нутро острее, чем магическая клетка заключения. Я бы закричала, но снова лишь выдавила хрип. Слабость охватила все тело, я даже не смогла отшатнуться, когда Дей быстро подошел вплотную и, с силой дернув за декольте, разодрал лиф платья.

Ворох нежного шелка с шуршанием опустился под ноги. Некогда белоснежную, словно лепесток лотоса, ткань уродовали ужасающие багровые пятна запекшейся крови. Чужой крови. А как мы долго выбирали ткань для моего первого бального платья! Сколько отец выложил за кусок снежно-кружевного шелка, вспомнить страшно… Страшно?! Я вздрогнула и бросила ненавидящий взгляд на оживший кошмар но, при виде алых глаз дея Белена, обхватила себя руками: в коротком льняном нижнем платье ощущала себя обнаженной перед этим чудовищем!

Но дышать стало легче, я даже смогла выговорить:

— Вы не посмеете! Я благородная дея, дочь мага высшего света.

Губы Адора Белена изломились в холодной усмешке:

— Дея, которая обладает опаснейшим даром к магии крови, не может считаться благородной! — Повернулся к судьям и по-змеиному прошипел: — Но я считаю, что глупо убивать женщину, не вкусив ее… Вы же знаете, деи, насколько мощным потоком силы может наполнить капля девственной магической крови?

— Уж не поэтому ли верховный пытался овладеть ей? — раздался позади едва слышный, но наполненный сочувствием, шепот.

Обернулась, но натолкнулась лишь на осуждающие взгляды. Кто же это сказал? Или послышалось?

— Вы уверены, что бутон еще не распечатан? — холодно спросил пятый судья.

— Скорее всего, — ухмыльнулся дей Белен. — Заполучи дей Лобо силу, он бы не погиб. Вот мое предложение, благородные деи: если вы согласитесь, я сотворю из этой девушки самый прекрасный алый цветок в Гомандии!

Я затряслась так, словно меня сунули в колодец: «алыми розами» называли куртизанок! Посмотрела на отца в поисках поддержки, но дей Росио, кусая бескровные губы, не отрывал болезненно-блестящего взгляда от Адора Белена. Попыталась дышать ровнее. Нет, отец никогда не позволит опозорить семью. Теперь он точно передумает и согласится на смертную казнь…

— Согласен, — вдруг хрипло проговорил крысеныш.

Старикашка облизал губы и посмотрел на меня так плотоядно, что захотелось выпустить единственное известное мне заклинание прямо в его блестящую лысину… Как жаль, что потеряла кулон с каплей крови отца — запустила бы им и без магии! Нет. Будь у меня амулет дея Росио, убила бы себя с помощью его силы. Но я совершенно беспомощна перед деями.

Услышала два других «Согласен» и обмерла, словно пол ушел из-под ног. Теперь голос отца ничего не значит! Беспомощно уронила руки и, покачнувшись, прошептала:

— Я ни за что не пойду на это.

Адор Белен лишь скривился и поднял руку:

— Решение принято.

Я испуганно посмотрела на его твердое лицо и когда жесткие пальцы мага обхватили мое предплечье, забилась раненой птицей в силках. Дей Белен, не обращая внимания на сопротивление, поднял другую руку, губы мага зашевелились, слова заклинания преобразовывались и уже клубились над кожей моего плеча. Призрачный образ алой розы медленно подплывал все ближе…

— Нет! Не смейте! Папа! Папа, спаси! — не выдержав, зарыдала в голос: — Отец, убей меня! Убей прямо сейчас, слышишь! Проклятием в сердце! Убей…

Отец бросился к клетке, одним ударом откинул стражника и ворвался внутрь. Дей отпустил мою руку, и почти сформировавшаяся роза осыпалась кровавыми каплями, а я поспешно отползла в сторону. Отец сорвал с груди кулон и метнул в Белена, но тот легко уклонился, и заклинание на капле крови ударилось о прутья и сверкающими искрами осыпалось на голову дея. Стражники отпрянули: никто и не подумал вмешаться в битву магов — себе дороже.

Белен даже не вздрогнул, он схватил моего отца за плечи и, рывком развернув спиной, скрутил руки, лишая любой возможности снова атаковать. Склонился к уху и принялся что-то нашептывать. Лицо отца белело с каждым словом, дей Росио слабел и уже покачивался. Я поднялась на колени, — Белен заклятием иссушает силу мага, как и эта безднова клетка! — и разъяренной змеей бросилась на него. Обхватила ноги дея Белена и навалилась всем телом:

— Опусти моего отца, сволочь! Не смей!

Адор Белен выругался и, схватив меня за волосы, заставил посмотреть на него. Скрипя зубами, я вцепилась в его руки: голова взрывалась от боли так, что на глазах снова выступили слезы. Зато маг отвлекся от моего отца, и тот сможет ответить заклинанием… А лучше смертельным проклятием!

Но дей Росио шагнул назад и, старательно избегая моего взгляда, развернулся и вышел из клетки. Я затрепетала, попыталась вырваться из жесткой хватки мага, закричала изо всех сил:

— Папа, ты куда?

Неужели отец согласился, и меня сейчас заклеймят позором на всю оставшуюся жизнь, бросят в лапы этому чудовищу! Дернулась так сильно, что услышала, как трещат волосы. От боли и безысходности завыла:

— Отец, не бросай меня! Убей! Папа…

Слезы застилали глаза, все тело, казалось, дышало страданием, не осталось ни единой клеточки, которая бы не болела. Я не видела вцепившегося в мою руку мага, но ощущала жаркое дыхание Адора Белена, слышала его жалящий заклинанием голос, практически осязала вновь возникшую над плечом алую розу. Рыдая, пинала дея, ломала ногти о шершавую ткань одежды и грубую кожу, но плечо уже пекла стигма. Раздирающий перепонки крик, наверное, принадлежал мне, но пожирающая все чувства боль на миг лишила меня рассудка.