частенько не спалось.

И мерил тихими шагами, земли нарушенную ось.

А днём, опять чинил корзинку, когда за окнами метель,

И суп грибной в цветастой миске, лечил его от всех потерь.

Хмарь

Висела хмарь, густая, терпкая, местами с просветленьем.

И тихие слова, без рифмы и прозренья, под этой хмарью висли топором.

И птичьи тени, словно ни о чём, с небес на нас, кидаются с призреньем.

И мысли, как улитки, всё молчком, томили голову, ведя её в дурдом.

И в этой осени, что варит холодец, из города Москва и ближних, дальних мест.

По клеткам маленьким, томятся до весны, простые русские, любимые мои.

Почти не слышное, биение сердец, так мало среди них, готовых на протест.

Так мало тех, кто на краю честны, и лишь во снах, ведут они бои.

Вдохни! Живи!

Вдохни! Живи!

Есть смысл, чтобы продолжались

Такие тёплые дожди.

Чтоб эта осень не кончалась,

А с нею яркие мечты.

Пусть косяки летят на юг,

Собою украшая небо,

Как стаи суетливых мух,

Пытаясь притвориться снегом.

Постой, зима! Тебе ещё нельзя!

Мы рады осени!

Мы ей не насладились.

Дождями вдоволь не умылись.

И не поплакали, любя.

Желанье в нас ещё пылает,

Мы не готовы замерзать.

Ах, осень, мы с тобой летаем

Листвою жёлтой на асфальт.

Осень

Осень.

Она мне нравится.

Она — красавица.

Она всем подряд — улыбается.

Она кружится.

Она вертится.

Она в танце шальном — светится.

Превращается и прощается,

И опять ко мне возвращается.

Словно бисером рассыпается.

На осколочки,

На лоскутики,

На листочки и на прутики.

То дождем пройдет,

То поленится.

То снегами в ночь

Расстелется.

Она — девочка.

Она — женщина.

Она к нам с тобой переменчива.

Она добрая

И упрямая.

Она смелая

И нежданная.

Она тихая,

Она яркая.

Она страстная и опасная.

Раздевается,

Не стесняется,

Лишь ветрами она прикрывается.

Она мне нравится.

Она — красавица.

Она всем подряд — улыбается.

От Зимы — сестры она сторонится,

И уходит прочь, как бессонница.

Мансарда

Мансарда, старые печенья и стая суетливых мух.

Следы небрежные. Под тенью, промокший сад хранит уют.

И чашка битая. Случайно… Её свалил соседский кот.

Я притворюсь, что я прозрачна и незаметна как восход.

Смирившись с осенью, тоскует моя холодная душа,

И самовар уж чай не греет, и чашка навсегда пуста.

Мы так послушны в упоенье, себя жалея не спеша,

И накрывают наши плечи ещё не внятные снега.

И сны, как мухи над печеньем, их не прогонишь просто так.

Они беснуются над нами, то в ноздри залетев, то в глаз.

И так, мечтая о морозах, чтоб умерла та мошкара.

В напитках крепких топим грёзы и уезжаем в города.

Осенний сад

Сад был помят, растрёпан, не накрашен…

Замочен до корней, как недопитый чай.

Сад плакался листвой, её бросая на пол,

Оранжевым ковром, малиновым ковром.

— Я отпускаю всех! — кричал он серым птицам.

И те, летели вверх, боясь его гневить.

И где-то, в небесах, на пару слов, зависнув,

Шептали — Милый сад! …прощаясь до весны…

Он был так одинок, когда повяли мальвы.

Когда упали с роз последние цветы.

Он был так одинок, когда ковры оставив,

Калитку притворил усталый старичок.

Он обнажил стволы своих упрямых яблонь.

Ведь столько не живут! — твердил день ото дня.

И первый снег, едва, его коснулся плавно,

Он не заметил боль, вся кровь к земле — ушла.

Я знала этот сад когда он был в расцвете.

Он бушевал в цвету, он отдавал плоды.

Но… Так устроен мир. Стареют даже дети,

Под зиму уходя, в последние мечты.

Мой друг, моя осень

Мой друг, моя осень.

Ждала я тебя — не напрасно.

Ты грусть мою, осень.

Умчи, в своё рыжее царство.

Я волосы выкрашу в цвет листопада.

Как же красиво, для солнца в печали — услада.

В дожди и снега, забери моё сердце от боли.

И каждое слово моё, раздели на короткие слоги.

Любовь, как мгновенья, вдохни, ничего не оставив.

Я эту любовь, поутру, прочитаю сначала.

Кружится в дожде, не боясь, как снежинка — растаять.

С ладоней, пустить журавлей, в небеса.

Для себя, ничего не оставить.

Но осень, мой друг.

Как приятно, уснуть на рассвете.

Услышав, как песню поёт для меня,

Этот ласковый ветер.

Так одиноки листья на деревьях

Так одиноки листья на деревьях,

Промокшие — насквозь, до черноты ветвей.

Так одиноки чувства. Безнадёжно,

Стучась в пространство, запертых дверей.