жужжали смело.

Птенцов пушистых, неумелых,

Пищащий шум, затронул душу.

И яблонь, облетевший цвет,

Летая в небе — непослушно,

Ложась на землю, словно снег,

Весны предчувствовал успех.

У тебя в ладонях небо растаяло

У тебя в ладонях — небо растаяло.

Таяло, таяло, таяло.

По рукавам текла струйка талая,

Усталая, запоздалая.

Не весной оно притворяется,

Не дождями оно к нам спускается,

Не слезами в ладонях рождается,

А лишь каплей воды прикасается.

Ты стоял и смотрел с удивлением,

Что за чудо, такое видение.

Небо тает в ладонях, как облако,

Поволокой цепляясь, как проволокой.

За ограды, за струны, за форточки,

За замки, за кошачьи мордочки,

За соседей, бродя в неизвестности,

За деревья, взбираясь по лестнице.

От тепла твоих рук — превращается.

И туманится капля, взрывается,

Окунает весь мир в куролесицу

И от этого стонет и бесится.

Успокоиться хочет и просится:

— Отпусти меня!

Свободы мне хочется!

Ты ладони разжал, небо выпустил.

И оно оказалось — не вымысел.

Разлетелось, как пуля от выстрела,

Засинело, запело, замыслило.

И оно на тебя — не обиделось.

Ты ведь любишь её, оно видело.

А влюблённым дано — то, что хочется,

А другим, только то, что им можется.

Весна спешила!

Весна спешила!

Так торопливо, без разбору.

Топила в лужах, до разлива,

Большие, грязные сугробы.

Ах, быть бы ей потерпеливей!

Москва в безмолвном половодье,

Терзала нас в немой дремоте.

И небо, серыми клоками.

Впускало солнце — понемногу.

Всё так спешило возродиться.

Рожали почки запах смольный.

На волю выпустив поэтов.

И лист, в цвет изумрудной крови.

Весна спешила!

Но нам едва ль за ней угнаться.

За зиму, потеряв все силы.

Мы ей завидуем, украдкой.

Её терпенью быть — красивой.

Сводить с ума.

Дарить подарки.

В одежды одевать как в сказке,

Сады, под утро пред рассветом,

В цвета и в ароматы — лета.

Весна спешила!

Понять её возможно.

Такой ведь малый срок ей дан,

Для достиженья — цели.

Но нам бывает так тревожно.

Как будто, что-то не успели!

Это новая свадьба с размахом!

Сердце бьётся сильней,

Оглушая мои перепонки.

Без особых премудростей, скромно,

Ты вошла в приоткрытую дверь.

А с другой стороны тёмный снег,

И набухшие смелые почки,

И звенящая с неба — капель,

Как барабанная установка.

И у воздуха, чистый настрой,

Избегая людского обмана,

Он даёт насладиться дыханьем,

И изысканной красотой.

И у каждого года — Весна,

Это новая свадьба с размахом!

Это яркие в синь небеса,

И гостей бесконечная стая!

Серый день за окном

Серый день за окном. Дождик смыл акварель.

Как немое кино, чёрно — белый апрель.

Как чернила разлит меж домами асфальт.

Город хауса спит, свой лелея наряд.

Я иду сквозь него, за спиной лишь рассвет.

Не разбужен весной, он проспит сотни лет.

Я навстречу тебе, босиком, сквозь туман.

Черно — белый апрель, как и я, будто пьян.

Я пьяна от тебя, от любви я без сил.

Только друг мой — апрель, эту боль излечил.

Время года — весна…

Время года — весна!

Я вдыхаю тебя.

Наполняю себя ароматами жизни.

Мои пальцы горят.

Под кусочками тонкого льда.

Мои вены полны, как река,

Бесконечным, но тающим смыслом.

Время года — весна!

Я уйду от тебя.

Я уйду навсегда.

Когда город весну остановит,

Когда холод ночной,

Окунёт в темноту провода.

Когда время уснёт,

Этот день тем себя успокоит.

Ну а я, просто я.

Я боса, я бедна.

Я терзаю себя,

Утоляя проклятую память.

Время года — весна!

Я иду в небеса.

От тебя до меня,

Только тела усталого — голод.

Ушла в весну!

Ушла в весну!

Ушла! Не попрощалась…

Без чемодана, без вещей, без слёз.

Меж дверью ни на миг не задержалась,

Чтобы сказать, что навсегда уйдёшь.

Ушла в весну, купаться под дождями,

Ловить туманы в ранние часы,

Ушла в надежду, в ароматы мая,

В кудрявые леса смолящейся листвы.

В свободные, в бездонные рассветы,

Под ошалевший птичий балаган.

В сиреневый дурман, что на истоке лета,

Себе позволив пёстрый сарафан.

Не сдержанна, распущена, свободна…

Неуловима, как капельный звон.

Ещё минуту проходила мимо,

И вот рекою льёшься