предметы позволяли уже сейчас перешагивать порог физических возможностей прошлого тела. Впереди передача силы и крови от лэрга Иллиана, что должно было еще больше меня усилить. Да, и от Лидии, вряд ли пока влилось больше половины. Однако я не был уверен, что рост показателей будет таким же стремительным. А со дня на день откроется и родовая способность. Какая именно? Неизвестно. Очень хотелось испытать райса, но он пока переваривал призрачного медведя. Такой расклад мне не нравился, если после каждой подобной стычки питомец будет впадать в спячку, то его общая полезность значительно понижалась.

Дер Ингертос сдерживал нетерпение с трудом, а еще он злился. Впрочем, это было заметно только для внимательного взгляда. А так, для стороннего зрителя, маг наблюдал за мной невозмутимо и слегка безразлично, выигрывая у дер Вирго в умении держать эмоции в узде.

Зашли с магом в фургон, здесь я налил себе обжигающе-горячего прилла, стоявшего на плите печи, в которой специально поддерживал огонь. А мэтр отказавшись от чая, достал из сумки фляжку из черного серебра объемом около двух третей литра. Свинтил крышку, и аромат дорогого вина за несколько секунд вытеснил все остальные запахи.

После того, как маг установил купол безмолвия, я принялся за обстоятельный доклад, не забывая смаковать отвар. Дер Ингертос довольно безразлично выслушал рассказ про призрачных тварей, смерть гвардейцев и даже схватку со следопытом, его интересовала только встреча с Демморунгом Кровавым. Здесь он начал сыпать вопросами, начиная от повторения беседы с личем слово в слово и заканчивая моими ощущениями. Судя по собравшимся складкам на лбу, а также поглаживанию подбородка указательным и большим пальцем левой руки, все имело значение.

Затем, никак не комментируя события, маг огорошил желанием вступить в Дом Сумеречных на правах рядового члена, дополнительно настаивал на принесении полной клятвы верности на крови главе рода, то есть мне. Паранойя начала сигнализировать о засаде. Потому что возникал справедливый вопрос: «зачем?». Его и озвучил.

— Что же… Правильный вопрос. Да, правильный, — медленно заговорил мэтр, затем задумался минимум секунд на двадцать, после продолжил, — Я последний из Ингертосов, наш родовой алтарь был разрушен, что случилось давным-давно. В настоящий момент имело бы смысл основывать обновленный Дом, если бы не несколько препятствующих факторов. Главный, мне осталось жить максимум пятнадцать лет. Это при идеальных условиях, а по факту — вряд ли протяну еще десять. Да, по виду не скажешь, — добавил, отметив мой оценивающий взгляд, — Впрочем, и по возрасту тоже — сто сорок четыре года для аристо, тем более мага, далеко не предел зрелости, но проклятие Валгера еще никому не удавалось снять. Из-за него я не могу иметь детей, а это очень важно.

Сделал долгую паузу, видимо, ожидал какой-то реакции от меня, но я молчал.

— Оба моих ученика через три дня отправляются на материк, в Империю, а в следующем году встанут на Ледяной путь, затем, если преодолеют его, будут обучаться в Академии. Поэтому встреча с ними состоится не ранее, чем через шесть-семь лет. Они в целом талантливые, но им никогда не перепрыгнуть определенную планку. Да, высокую, но не высшую. Данный аспект важен. Так как из него вытекает закономерный вывод — Алекс и Тайр абсолютно не подходят для передачи им накопленных мною знаний и умений. Дополнительно, они не аристо. Увы, я ошибся, когда полагал, что разглядел нужную искру и смогу обойти кровь. Впрочем, не все так плохо, мне удалось провести коррекцию каналов учеников. Данный шаг значительно усилит их дар, особенно тогда, когда они войдут в любую купель рядом с Изначальной, — как-то издалека Ингертос заходил, — Я же не хочу уносить в царство Мары то, что постигал в течение века, иначе вся моя жизнь становится лишенной смысла. Отдавать труды всем и вся безвозмездно — не имею ни малейшего желания, так как считаю, любые знания нужно заслужить. Продавать за презренный металл? Нет. Никогда. Поэтому сейчас все упирается в поиск достойного приемника. От Нессера дер Вирго и от Турина я узнал, что ученических клятв ты никому приносить не намерен. Окончательно это показало вчерашнее официальное становление твоим наставником лэрга. Замечу, наставником, а не учителем. Впрочем, и такой вариант не подходит в нашем случае, так как отношения между воспитанником и преподавателем носят определенный характер. Все упирается в доверие. Говоря о доверии, я имею ввиду, настоящее и безоговорочное. В случае же, если ты примешь меня в свой Дом с принесением полной клятвы верности, то сам собой отпадет любой подобный вопрос. У меня, даже возникни такое желание, не получится поступить во вред, впрочем, и у тебя тоже. Кровь не даст.

Я молчал, хотя по всем прописанным сценариям должен от счастья прыгать, кричать, веря в благодарность людей. А так, все упиралось в недостаток информации, совершенно непонятно, чем в итоге данный шаг мог грозить мне. Единственное, что приходило в голову — получение наследства магом, после безвременной кончины недовладетеля. Да и возможностей лавировать, дав любую клятву, имелось предостаточно. Видел и сам так поступал.

Сделал глоток прилла. Посмаковал. До чего же удивительный напиток — концентрация терпкого изумительного вкуса и бодрости, а еще мозги прочищались на раз.

Ингертос видя, что пока не достиг результата, продолжил:

— Далее, тебе благоволят боги. Данный вывод следует из количества смертельно-опасных приключений… Да, «приключений», произошедших с тобой только за последние сутки, где тебе чудом удалось выжить.

Хорошо верить в такие категории — «чудо», «удача» или «повезло», забывая подготовку, которая включала в себя поиск, покупку и привязку необходимых артефактов, не взирая на их стоимость. Денег же потратил столько — в самой Империи до конца жизни хватило бы шиковать. И брал я не все подряд, а именно то, что требовалось, исходя из четкого понимания собственных возможностей. При этом учитывал личный опыт, знания, пусть и из родного мира. Да, там воевать приходилось в других условиях и с другим противником, но хладнокровие, умение принимать решения и их осуществлять, моментально реагировать на обстановку, просчитывать в секунды и купировать угрозы, порой предельно жестко — такое на равном месте никогда не появлялось. Кроме всего прочего к «чудесам» можно отнести мое нежелание полагаться на кого-либо, кроме себя и собственных средств. Если бы доверился лэргу, то сейчас бы занял достойное место в армии лича. Командир мертвой ДРГ. Звучит? А так, да, только Азалия, только хардкор. Хоть без нее не обошлось. Но, как всегда говорил дед, «удача любит подготовленных и смелых», а я постоянно убеждался в истинности данного изречения.

Маг неправильно истолковал мою полуулыбку, продолжил, чуть запальчивей, чем до этого:

— И я говорю только о тех случаях, о каких известно нам с дер Вирго и лэргом, а от тебя разит не только Тьмой и Хаосом, но смертью Дома эльфов, полной их ветви, и детьми Бездны, — здесь он посмотрел на меня внимательно, но наткнулся на спокойный взгляд. Чуть поморщился, щелкнул пальцами. Я не успел как-то среагировать, а невидимые силовые линии, похожие на красные веревки, мгновенно впились в центр моей груди, затем или исчезли, или впитались, не вызывав никаких болезненных ощущений. Все увидел в магическом зрении, но, в целом, кроме выступившего пота на лбу мага, ничего больше не произошло. А захоти я как-то воспрепятствовать его манипуляциям — не смог бы в любом случае, поэтому лишь вопросительно чуть приподнял левую бровь.

Мэтр неторопливо объяснил свои действия:

— Убрать я их не могу, но приглушил эффект. Теперь этот фон можно распознать только приблизившись к тебе вплотную, остроухие поймут, что перед ними убийца собратьев где-то на расстоянии шага, — тоже хлеб, но выходило любой сильный колдун мог определить с какими силами я имел дело. Плохо, — Дыхание Бездны, Тьмы и Хаоса, если ты с ними не будешь больше контактировать спадет через сутки. Над остальным, я увы, не властен. Но это мелочи. Спрашивать «откуда», я так понимаю бесполезно? — дождался утвердительного кивка, — Так вот, на чем я остановился?

— На удаче и благосклонности Высших.

— Да… Расположение богов, несмотря на твой скепсис, очень важно. Очень. Хоть я их тоже не люблю, слишком часто стали вмешиваться в дела смертных. А наши с тобой линии жизни связала сама Судьба, — произнес последнее слово так, что становилось понятно — это имя собственное, — Именно ты избавил меня от самого унизительного бремени, какое могло существовать. Но сейчас Дом Пасклей постарается