Вот только детей завести у них не получалось.

Врачи говорили, что причина в Марго, но при этом успокаивалиее тем, что таким женщинам, как она, с «детским тазом», вообще беременетьпротивопоказано – не разродишься. Однако она готова была рискнуть, лишь бы подаритьсупругу наследника (или наследницу – Митрофан, собственно, больше хотелдевочку), любимому свекру внука, ну и себе, конечно, отраду…

Но не получалось! Целый год не получалось.

– Я, Лех, так за нее беспокоюсь, – продолжалМитрофан. – У нее первые три месяца токсикоз жуткий был. Рвало непереставая, а теперь приступы обжорства… Главное, раньше ела как Дюймовочка,отец ее насильно кормил, а теперь как слепая лошадь… Все ест, что неприколочено… А потом мучается! То изжога, то колики…

– Изжога – к волосатому младенцу, – со знаниемдела изрек Смирнов. У него было двое сыновей, так что в вопросе деторождения онсчитал себя опытным человеком. – А колики у всех беременных бывают, такчто не переживай!

– А я переживаю, – вздохнул Митрофан. –Папаня тоже волнуется… Как клушка над Марго трясется… Уж как рыбалку любит, тызнаешь, а этим летом только на утреннюю ездил, чтоб Марго не оставлять безприсмотра…

– Так ты вроде вчера по телефону мне говорил, чтоВасиль Дмитрич укатил на Волгу на все неделю…

– Ну да, уехал. Взял лодку надувную, палатку, снасти ирванул… Но только после того, как я жену в дом отдыха отвез.

– В какой такой дом отдыха? Ты мне ничего не говорил…

– «Эдельвейс» называется.

– Ни фига себе! – присвистнул Леха. –Крутейшее местечко! Путевка туда стоит, как тур по Европе! – Смирновподозрительно прищурился. – Ты, Митя, что, взятки начал брать?

– С ума сошел?! – возмутился Голушко.

– Тогда откуда бабло? Тридцатку на путевку при нашей-тозарплате выкружить никак невозможно!

– Мне она за три с половиной тысячи досталась!

– Бро-ось, – протянул Леха недоверчиво.

– Да точно тебе говорю! Десять процентов плюс налог…

– С каких это пор МВД стало оплачивать путевки вбуржуйские дома отдыха? У нас вроде были только в ведомственные санатории… И топо большому блату!

– Да мне «горящую» предложили! Буквально за несколькочасов! Позвонили вечером, спросили: «Хочешь завтра жену в дом отдыхаотправить?» Ну, мы с отцом посовещались и решили, что идея хорошая…

– Кто предложил?

– Председатель нашего профсоюзного комитета. Аотказалась от путевки небезызвестная тебе Катерина Сергеевна Пухлова.

– Какая еще Пухлова? Знать такую не знаю…

– Лех, да ты что? Это ж секретарша генеральногопрокурора!

– Ах, Катюня! Ее-то, конечно, знаю! Она у нас личность,не побоюсь этого слова, звездная… – Видя, что Митрофан не совсем понимаетего мысль, Леха пояснил: – Бессменная секретарша всех прокуроров. И посовместительству любовница! Она на своей должности уже восемнадцать лет.Прокуроры за это время менялись раз пять, а Катюня… как константа! Бабе засорок, а все еще умудряется своих начальников раскручивать не только на секс,но и на нехилые подарочки! Один ей квартиру выхлопотал, второй дачу, третиймашину помог купить… Вот и нынешний наш прокурор, Слонов, Катюню не обижает!Нам, значит, путевки в ведомственные клоповники, а ей в буржуский «Эдельвейс»!

– Название только какое-то идиотское, – заметилГолушко.

– Почему это?

– Насколько я знаю, эдельвейс – это горный цветок…

– Ну да…

– А дом отдыха находится далеко не в горах… Расположен онна берегу Волги, уместнее было бы его «Кувшинкой» назвать… Или «Ивушкой»какой-нибудь…

– Скажешь тоже – «Кувшинкой»! – фыркнулСмирнов. – Это тебе детский сад, что ли? А «Ивушка» только длязабегаловки, где пиво в розлив продают, подходит! Пафосные дома отдыха должныкрасиво называться! «Эдельвейс» звучит недурственно, как раз под статьместечку…

– Да, местечко замечательное! Я когда Марго тудаотвозил, просто диву давался… На территории фонтаны, всякие беседки, бассейн сгорками, карусели… К реке лестница ведет, а у причала скутеры, моторки и дажекатера. Все в прокат дают…

– Эх, покататься бы на катерке! С ветерочком! Я ведьумею им управлять… Сам знаешь, когда-то речное училище окончил!

– Аренду не потянешь. Я ради интереса спросил, сколькостоит, так чуть не поперхнулся: два часа – десять тысяч!

– Месячная зарплата, – тяжко вздохнул Леха.

– А еще в залог оставить надо какую-то невероятнуюсумму… Ну, если ты сам за штурвал встанешь… По нашим с тобой деньгам там толькокатамараны. Марго у меня, кстати, очень любит на них кататься…

– А номер у нее хороший?

– У нее даже не номер, а целое бунгало!

– Ого!

– Да, Леха, представь себе. Там, кроме главногокорпуса, еще есть отдельные домики. Маленькие, но очень уютные. А какой сверанды чудный вид на реку открывается…

– Все, Голушко, хватит меня травить! Я тоже в«Эдельвейс» хочу. Хоть одним глазком взглянуть бы, как там что…

– Ладно, поеду Марго навещать – тебя с собой возьму.

– Заметано! – возликовал Леха.

Тут у Митрофана затренькал сотовый телефон. Взглянув на экран,он с улыбкой сказал:

– А вот и батя! Суток не прошло, как уехал, а ужезвонит…

– Соскучился.

– Как же – соскучился, – фыркнул Митрофан. –Контролирует! Как маленького… – И, нажав на кнопку приема, сказал втрубку: – Привет, папа, как рыбалка?

– Здорово, сын, – отозвался ВасилийДмитриевич. – Да не очень, знаешь ли…

– Что так? Клев плохой? Хотя ты ж на сетку ловишь, такчто…

– Мить, я тут труп нашел, – прервал его Базиль.

– Чей? – опешил Митрофан.

– Труп мужчины. Лет эдак сорока. Судя по всему, это отдыхающийиз «Эдельвейса».

– И где ты его нашел?

– На катере, принадлежащем дому отдыха… – Идобавил после паузы: – Высылай бригаду, похоже, его убили…

Убрав телефон в карман, Базиль вновь посмотрел на покойника.Тот лежал со вскрытыми венами на запястье в наполненной водой ванне.Естественно, голый. Мускулистое, немного заплывшее жирком тело начало синеть,но Базиль хорошо рассмотрел на шее кровоподтек. Он запросто мог появиться послетого, как «самоубийца», начав отключаться, уронил голову на край ванны, ноГолушко не сомневался, что мужчина умер на– сильственной смертью. И у него былина то основания.

Базиль прибыл на речной островок вчерашним вечером. Покаразгрузил лодку, пока палатку разбил, пока сети поставил, уже и ночь пришла.Выпив пару стопок водочки и перекусив бутербродами с салом, Базиль улегсяподремать прямо на свежем воздухе. Только уснул, как его разбудил нарастающийшум мощного лодочного мотора. Вскочив испуганно, Базиль бросился к реке, чтобыпосмотреть, не рыбнадзор ли. Браконьеров нынче летом наказывали нещадно:штрафовали на несколько минимальных окладов и навсегда лишали членства вобществе «Охотник и рыболов». Базиль состоял в нем лет тридцать и не хотеллишиться своего билета, поскольку планировал по осени съездить к приятелю наВетлугу, пострелять глухарей.