«Положу обратно, – решил Базиль, – чтоб Митиныребята нашли. Ведь они тоже будут остров прочесывать…»

С этой мыслью Базиль вернул разорванную карту на то место,где нашел, и пошел дальше. Впереди поблескивала гладь реки. Голушко,продравшись через ивняк, вышел к воде. Здесь берег оказался гораздо хуже, чем втом месте, где причаливал он, зато был песчаным. И на влажном песке явственновиднелся отпечаток подошвы болотного сапога. Больше никаких следов ненаблюдалось. Только под ивовым кустом была сильно примята трава. Как будто тамдолго что-то лежало…

«Лодка, – осенило Базиля. – Незнакомец вплащ-палатке заранее пригнал сюда лодку и спрятал ее в кустах. Убив парня из«Эдельвейса», он пересек остров, спустил свое плавсредство на воду и былтаков…»

Придя к этому выводу, Базиль приложил ладонь ко лбу ипосмотрел на безмятежную гладь реки. Куда именно поплыл незнакомец, сев влодку, можно было только гадать. «Как жаль, что на воде не остаетсяследов, – подумалось Базилю. – Тогда Митя смог бы проследить его путь…А так – он даже не узнает, к какому берегу погреб человек в плащ-палатке: кправому или левому… Одно знаю точно, он сейчас далеко отсюда».

Базиль не ошибся – человек в плащ-палатке был в это времядалеко от острова. Покинув его, он проплыл по реке несколько километров,выбрался на берег, сдул резиновую лодку, сунул ее в заранее припасенный мешок.Туда же отправились болотные сапоги. Вместо них он обулся в вынутые из огромныхкарманов рыбацких штанов кеды. Закинув мешок за плечо, человек пустился в пешийпоход. Преодолев еще два километра, он достиг предпоследнего пункта своегоназначения – высокого забора, ограждающего территорию дома отдыха «Эдельвейс».

Человека, мысли о котором в это самое время не давали покояБазилю, звали Габриелем. Это имя он дал себе сам. В паспорте же у негозначилось совсем другое. Не такое звучное. Его он не любил. А вот имя Габриель(древнееврейское) нравилось ему чрезвычайно. «Сила моя – в боге», вот каковобыло его значение. Символом же имени Габриель была крапива, которая, какизвестно, обжигает, и это тоже ему импонировало…

Габриель стянул с себя плащ, аккуратно скрутил его и положилтуда же, куда спрятал мешок с лодкой и болотными сапогами: под мощный кореньвековой сосны, росшей у забора «Эдельвейса». Это был его тайник. Тудапомещалось много полезных вещей, например набор инструментов, смена одежды,оружие (или то, что можно было использовать в качестве его – Габриель непользовался ни огнестрельным, ни холодным), бинокль, резиновые сапоги и самыйважный предмет – перчатки. Без них он не мог выйти «на дело», поскольку умилиции не должно появиться ни единого сомнения в том, что жертвы Габриеляпокончили жизнь самоубийством. В этом был весь смысл! Для этого он такстарался. Следил за будущей жертвой, узнавал ее привычки, распорядок дня,предугадывал планы, изучал номер, где та обитала, присматривался к тем, с кемона общается, а после суммировал полученную информацию и разрабатывал планидеального убийства…

Раздевшись и уложив вещи в тайник, Габриель шагнул к заборуи, нащупав руками нужный кусок дерна, убрал его в сторону. Под ним оказаласьбольшая, обложенная целлофаном яма. Это был ход. Габриель специально выстелилего пленкой, чтобы не пачкать одежду. Он терпеть не мог грязь.

Пробравшись по подземному ходу (на деле это был просто лаздлиной в два метра) на территорию дома отдыха, Габриель посмотрел на часы. Онипоказывали половину девятого. В этот час уже кое-кто встал и сейчас либо бегалпо аллейкам парка, либо делал зарядку на своей террасе. Основная массаотдыхающих пока спала. Завтрак начинался в десять, и люди не спешилиподниматься со своих удобных кроватей. Та жертва, которую Габриель должен былсегодня убить, точно еще не встала. Хотя он не мог знать этого доподлинно,просто предполагал. Его новая жертва приехала в «Эдельвейс» только вчера, иГабриель не успел ничего о ней узнать. Но он видел ее, и ему стало ясно, чтодевушка не относится к разряду спортсменок, тем более бегуний. Она и ходила-томедленно, немного вразвалочку. Возможно, у нее была когда-то травма ног. Аможет, врожденный вывих бедра…

Габриель шагнул к бунгало и заглянул в окно. Благодаря тому,что шторы были не задернуты, он смог рассмотреть и обстановку спальни, икровать, и лежащую на ней девушку. Она была прекрасна! Тонкое, нежное личико.По-детски приоткрытый целомудренный рот. Длиннющие ресницы, тень от которыхлежит на пухлых щечках. Русые волосы до плеч. Бархатные плечи… Тело прикрытопростыней. Девушка спит на боку, положив ладошки под подушку. Спит крепко, чтоговорит о том, что совесть у нее чиста…

«Какая необыкновенная девушка, – подумал Габриельумильно. – Чистый ангел… – И впервые в его мыслях появилосьсожаление. – Я не хочу ее убивать, – пронеслось в голове Габриеля. Ноон тут же взял себя в руки и скомандовал себе: – Перестань ныть. Ты долженвыполнить свой долг. А раз так, она умрет… – И вновь дал слабину: – Тольконе сейчас. Пусть еще поживет… Я умерщвлю ее в самом конце. А пока займусьпрыщавым юнцом, который стоит последним в списке. Его не жаль! Избалованный,ограниченный, слабый. Судя по дорогим тряпкам, сынок какого-нибудь богатея…Таких, как он, крысят душить надо! Потому что толку от них нет никакого! Вотвзять хотя бы того прыщавого… Окончит институт, папенька пристроит его накакое-нибудь тепленькое местечко, и будет этот безвольный, дурной,некомпетентный человечишка делать вид, что работает. И, главное, никто его неуволит, потому что отец – большая шишка! А еще парень женится на какой-нибудьмилой, но бедной девушке… Возможно, такой, как та, что сейчас спит в бунгало,положив ладошки под подушку… И испортит ей жизнь. А какие от него получатсядети! Еще хуже, чем он сам… – И Габриель решил: – Он определенно долженумереть сегодня!»

Приняв это решение, он улыбнулся спящей девушке и,развернувшись, зашагал к корпусу, где жил. До завтрака оставалось всего ничего,а ему еще нужно успеть сделать пробежку по аллейке: и для здоровья полезно, иимиджа своего не стоит разрушать – он всем отрекомендовался как любительутренних кроссов.

Габриель сделал несколько глубоких вдохов и, выйдя на томесто, откуда обычно все начинают утреннюю пробежку, пустился трусцой.

В это время телефон Марго, лежащий на прикроватной тумбочке,разразился бодрой мелодией. Это сработал заведенный на восемь сорок пятьбудильник. Услышав сигнал, Марго наморщила нос, вытащила руки из-под подушки,потерла все еще закрытые глаза и разлепила веки.

Проснувшись, она прислушалась к своим ощущениям и отметила,что чувствует себя прекрасно. Давно она не вставала с таким удивительнымощущением полного довольства жизнью. У нее ничего не болело, ее не мутило,изжога не мучила, спина не ныла, а ее вечный спутник – зверский аппетит – нераздирал желудок, а всего лишь ненавязчиво напоминал о том, что скоро завтрак…

«Видимо, это от речного простора и свежего воздуха, –сделала вывод Марго. – В городе я задыхалась от выхлопных газов, духоты.Злилась на суетливый люд. Реагировала на раздражающие шумы. Плохо спала… А туттакая благодать!»