– Охрана у него есть?

– Есть. На самом деле ни в какой охране он не нуждается.Нет у него врагов, которые желали бы ему смерти. Дела его идут неплохо, ноникому он здесь не мешает. Короче, нервный тип с фантазией. Толь­ко и всего. Номоего босса успел достать, и тот, ес­тественно, обратился ко мне.

– И что сделал ты?

– Полюбопытствовал, как обстоят дела.

– То есть раскопал всю подноготную Сафронова, –улыбнулась я.

– Можно сказать и так, – не стал спорить Ля­лин. –И могу с уверенностью заявить – дядя бре­дит.

– Но с чего-то он начал беспокоиться? – заме­тилая скорее из вредности, потому что верила Ля­лину, он из тех людей, что слов наветер не бросают.

Олег едва заметно поморщился.

– Два месяца назад было совершено нападение на ихэкспедитора. Да ты, должно быть, слышала. Парня поджидали возле его дома,выстрелили в упор, без предупреждения, он даже ничего не понял. За­брали деньгии смылись.

– Парень жив?

– Жив. В рубашке родился. Скоро из больницы выпишут.

– Так, может, Сафронов не зря беспокоится?

Лялин вновь поморщился.

– Ему давно надо было это сделать. Об элемен­тарнойосторожности там слыхать не слыхивали. Экспедитор возвращается в два часа ночи,в сумке весьма приличные деньги, он один, ставит машину на стоянку и двигаетдомой с этими самыми деньга­ми. И после этого удивляется, что экспедитороказался в больнице. Прознали про эти скверные при­вычки, и вот результат. Неудивлюсь, если кто-то из своих постарался. И про крупную сумму знали, и про то,когда вернется. Короче, к безопасности Сафронова этот случай не имеет никакогоотношения.

– Допустим. И что дальше? – кивнула я, не оченьпонимая, куда клонит Лялин.

– Надо его отвлечь от глупых мыслей. Хочется емунадежную охрану, он ее получит.

– Ну… – пожала я плечами.

– Гну, – передразнил Лялин. – Вот ты с ним ипоработаешь.

Я скривилась, услышав о таком счастье.

– Спятил совсем? Какой из меня телохрани­тель?

– Так он и не нужен. Говорю же, у парня глюки нанервной почве. Тут не телохранитель важен, а имя. Твое ему понравится. Тычеловек известный и пользуешься уважением. Пользуешься, – повторил Лялин,видя, как мою физиономию вновь перекоси­ло. – Он будет счастлив, вотувидишь. Немного по­таскаешься с ним туда-сюда, денег заработаешь, а главное,окажешь мне неоценимую, услугу.

– Знаешь, что я думаю, – немного посверлив еговзглядом, сказала я, – ты все это нарочно при­думал. Потому что решил, чтоя сижу здесь без всякого дела и теряю остатки разума. Того гляди, с катушексъеду или вправду запью. Большое тебе спасибо за заботу.

– Если ты не согласишься, придется задейст­воватького-то из моих ребят. Причем не одного. У людей семьи, не могут они сутками наработе пропадать. А у меня и так людей не хватает, отпуска, а работы завались.Говорю тебе, этот тип никому не нужен. А тебе сейчас совершенно нечего делать,са­ма только что сказала. Не знаю, с чего ты решила, что я такой благородный исильно печалюсь о том, как ты проводишь свое время. На самом деле я эго­ист инадеюсь устроить свои дела за чужой счет, поль­зуясь нашей давней дружбой.

– Иди ты к черту, – отмахнулась я.

– Подумай над моим предложением и ответь мне“да”, – сказал Лялин, поднялся и направился к двери. Я побрела заним. – Почему бы нам как-ни­будь не выпить вместе? – предложил он напроща­ние.

– Обязательно, – кивнула я, он раскинул руки, а яприпала к его груди.

– Не скучай, дорогая, – пропел он дурашливо.

– Мое сердце не вынесет долгой разлуки, – от­ветилая, и на том мы расстались.

Лялин ушел, а я отправилась в кухню пить чай. Разговорнеожиданно произвел на меня впечатле­ние. Разумеется, не перспектива статьтелохранителем какого-то там типа волновала меня. Беспокоили мысли о Деде. Всеэто время я думала лишь о том, как я справлюсь без него, Лялин прав, оченьмногое нас связывало и связывает, а сейчас впервые поду­малось: как он безменя? Каково ему? Должно быть, скверно. И дурацкие слухи обо мне счастья ему от­нюдьне прибавляют.

Проще всего набрать номер и сказать: “Привет, как твои дела?У меня все отлично”, но этого как раз делать не следует. Хорошо зная Деда,нетрудно пред­ставить, чем это закончится. Нет уж, не для того я уходила, чтобычерез несколько месяцев прибежать обратно.

Я прошлась по квартире, забыв про чай. Квар­тира у меняогромная, в трех уровнях, в ней вполне можно потеряться. Или звонить самой себепо телефону. Квартира, кстати, подарок Деда. Когда я уш­ла, довольно громкохлопнув дверью, то понятия не имела, что буду делать дальше. Мне даже казалось,что прогнозы недоброжелателей вполне способны сбыться и я, чего доброго, начнуспиваться в одино­честве. Уже из-за одного этого стоило завязать с вы­пивкой.Впрочем, я ею никогда особенно не увлека­лась, так что диву давалась, с чегообо мне пошла дурная слава?

Как бы там ни было, а, оказавшись на вольных хлебах, япервым делом задумалась: чем же занять себя? И думала дня три, после чеговыяснилось, что я являюсь прирожденной лентяйкой, то есть мне ничем не хочетсязаниматься. Так как телевизор я не смотрю, а книг принципиально не читаю, то восновном я проводила время в длительных прогул­ках с таксой по имени Сашка,чему он был очень рад.

Потом меня потянуло посмотреть на мир, и я отправиласьпутешествовать, пристроив Сашку на время к подруге Ритке, которая посовместительству являлась секретарем Деда. Тот, в свою очередь, был в нашемгороде полновластным хозяином. Впрочем, справедливости ради стоит добавить: нетолько в го­роде и области, но даже и в столице его, по слухам, уважали иподдерживали. Слухи слухами, но одно несомненно: здесь он царь и бог, причемеще пару лет может не переживать за свое могущество, а там как карта ляжет,точнее, бюллетени избирателей, не к ночи будут помянуты.

Я желала Деду победить всех врагов и царство­вать до концасвоих дней, причем совершенно ис­кренне, потому что почтенным пенсионером егопросто не представляла. В столицу он не поедет, ибо убежден: лучше бытьгенералом в губернии, чем май­ором в столице, а остаться здесь не при делах гор­достьне позволит. Так что пусть правит нами на здоровье, тем более что он ничем нехуже других, хоть и не лучше. В деньгах благодаря Деду я не нуж­далась, поэтомумогла не только бездельничать, но и путешествовать в свое удовольствие, нималоне печалясь. Но, несмотря на это, вскоре меня потяну­ло домой, в основном из-заСашки.