Стоило мне вернуться, как в тот же вечер у меня появиласьРитка и с порога заявила:

– Совсем совести нет у людей.

– Ты о людях вообще или обо мне? – насторо­жиласья.

– О козлах, которые болтают, что ты в тиши и мракезапустенья предаешься пороку.

– Так, может, не врут? – предположила я извредности.

– Ага. С таким цветом лица барышни из запоя не выходят.Может, и мне куда-нибудь съездить? Вдруг похорошею?

– Ты и так выглядишь неплохо, – порадовала я ее.

– Неплохо, – скривилась Ритка. – Я хочу вы­глядеть,как ты. Вошла, взглянула и убила.

– Такое больше Медузе Горгоне подходит, – ответилая, после чего мы отвлеклись от моей внешности, и я подробнейшим образомповедала о своих путешествиях. По негласному уговору мы с Риткой незаговаривали о Деде. Она очень переживала из-за нашего разрыва и, подозреваю,втайне считала виноватой меня. Чем я собираюсь заняться, она тоже не спросила,но ушла довольная, должно быть, ра­дуясь, что теперь даст клеветникам достойныйотпор. А я радовалась за нее и за себя тоже, если чест­но, потому что и впрямьвыглядела распрекрасно, мужчины на улицах оборачивались, чего последние двагода я припомнить не могла. Выходит, действи­тельно похорошела, а это любойженщине приятно. К этому прибавилось душевное спокойствие, кото­рое тоже долгоевремя отсутствовало, так что полу­чалось, работа у Деда влияла на меня дурно, ите­перь, когда я ее оставила, меня ожидает долгая счас­тливая жизнь.

Я замерла перед зеркалом, подмигнула своему отражению и дажепробормотала “красавица”, после чего продолжила прогулку по квартире. Сашка, ле­жавшийдо того момента в кресле в гостиной (он, в отличие от меня, обожает смотретьтелевизор), на­чал беспокоиться, приподнялся и даже робко тявкнул.

– Я думаю, – сочла нужным сообщить я ему. Песуспокоился.

Допустим, в моем внутреннем мире царит пол­ная гармония, нонельзя же все время бездельни­чать. Не худо бы в самом деле чем-то себя занять.В этом свете предложение Лялина… Я представила себя в роли телохранителя.Выходило что-то, подо­зрительно смахивающее на дрянной сериал, кото­рые я такне люблю. Я поморщилась и решила вы­бросить недавний разговор из головы, чтовскорости и сделала. Отправилась гулять с Сашкой, домой мы вернулись в часночи. Измученный пес, с трудом взобравшись на кровать, заснул как убитый, а япо­следовала его примеру.

Утром мы спали до девяти, потому что никаких дел ненамечалось и можно было себя побаловать. В половине десятого выбрались в кухню,чтобы по­завтракать, а в десять раздался телефонный звонок. Я ответила безособой охоты, и мужской голос веж­ливо извинился:

– Простите, я позвонил не очень рано?

– Нормально вы позвонили, – ответила я. –Только не уверена, что нужна вам именно я. – Уве­ренности мне придавал тотфакт, что голос был совершенно незнакомым, а знакомиться с кем-либо я несобиралась.

– Вряд ли я ошибся, – вновь заговорил мужчи­на,теперь в его голосе чувствовалась некая игри­вость, что мне понравилось ещеменьше. – Вы Рязанцева Ольга Сергеевна?

– Допустим. А вы кто?

– Ваш номер телефона дал мне Олег БорисовичЛялин, – сообщил мужчина, а я скривилась, уже сообразив, в чем дело. Так иоказалось. – Мое имя Петр Викентьевич Сафронов. Уверен, вы обо мнеслышали.

– Лялин вчера был у меня, – не стала я лука­вить.

– И сделал предложение?

– Совсем не то, которое я жду долгие годы.

Сафронов засмеялся, давая понять, что оценил шутку.

– И что? – спросил он, немного помедлив.

– Идея показалась мне совершенно дикой, – ответилая искренне. Ему мой ответ не понравился.

– Почему же дикой? – обиделся он.

– Как-то не вижу я себя в роли телохранителя. Вамбольше подойдет какой-нибудь здоровяк из ох­ранного агентства, у них есть опытв таких делах.

– Олег Борисович рассказал вам о моих пробле­мах?

– В общих чертах, – уклончиво ответила я. Ес­ливерить Лялину, проблем вовсе не было, но оби­жать человека мне не хотелось.

– Здоровяк здесь не поможет, – со вздохом за­говорилСафронов. – Тут скорее работа для челове­ка, умеющего думать,профессионала…

Надо полагать, таким профессионалом он считал меня. Большоеему за это спасибо, однако его лесть не произвела должного впечатления. На менявообще мало что производит впечатление.

– Если вы по поводу нападения на вашего экс­педитора,то милиция наверняка делает все возмож­ное. Поверьте, лучше, чем они, с этимвряд ли кто справится.

– Если бы дело было только в этом нападении… ОльгаСергеевна, может быть, мы встретимся и по­говорим, так сказать, в дружескойобстановке?

– Хорошо, – совершенно неожиданно согласи­лась я,а через пять минут уже жалела об этом. Хоте­ла перезвонить Сафронову иотказаться от встречи, но лишь махнула рукой, Схожу, выслушаю челове­ка,времени у меня сколько угодно. Встретиться до­говорились в 18.20 в кафе “Белыйпарус”, в двух кварталах от моего дома. Я прихватила с собой Саш­ку, псуполезно прогуляться, а Сафронову надо дать понять, что я для него самый что нина есть непод­ходящий человек.

Опоздав на десять минут, я вошла в кафе в сво­ем лучшемкостюме бирюзового цвета, на шпильках не ниже десяти сантиметров и с таксой подмыш­кой. Граждане, в количестве двенадцати душ, сидя­щие за столами, дружноповернули головы, а я ши­роко улыбнулась. Как выглядит Сафронов, я и понятия неимела и уже собралась поинтересоваться, имеется ли такой в наличии, как из-заближайшего стола поднялся толстяк лет тридцати пяти и бросил­ся ко мне свосторгом на лике и с громким воплем:

– Ольга Сергеевна!

Стало ясно: это и есть Петр Викентьевич. Он протянул руку, яв ответ подала свою. Он на мгнове­ние замешкался, а потом поцеловал ее. Сашкароб­ко тявкнул, потому что был воспитанной собакой и шуметь в общественныхместах не любил, однако и терпеть посторонних в опасной близости тоже не мог.

– Какой хороший песик, – умилился Петр Ви­кентьевич. –Как его зовут?

– Сашка.

– Сашка? Забавное имя для собаки.

Данное замечание я проигнорировала, и мы про­шли к столу.Сашку я пристроила на соседнем сту­ле, он успокоился и теперь с любопытствомоглядывался.