в жесткой усмешке, он смотрел на меня, как хищник, поймавший вожделенную добычу. Его рот настиг мои губы и начал терзать их, покусывая. Меня охватило неимоверное омерзение. Руки Рудольфа шарили по всему моему телу, болезненно сжимая грудь, бедра, ягодицы. Я начала вырываться, пытаясь оттолкнуть его. Но что может пятнадцатилетняя девчонка против тренированного воина. Жуткое жжение в груди заставило мня замереть, боль была нестерпимой. Яркая вспышка ослепила меня, а мое сознание как будто отделилось от тела, и я почувствовала чужое сознание рядом с моим. Оно не было враждебным, наоборот, стремилось мне помочь. Я попыталась понять, кто или что это. И тут я осознала, что это детеныш тарга. Его сознание переполнилось тревогой за меня, жаждой помочь и яростью на обидчика. И я взмолилась о помощи, мысленно закричав: «Спаси! Избавь меня от него!». Внезапно ко мне вернулось зрение и возможность двигаться, Рудольф больше меня не удерживал. Я с ужасом увидела, как детеныш тарга мертвой хваткой вцепился в бедро моего брата. Тарги абсолютно не агрессивные создания, травоядные и зубы у них не особенно острые. Именно поэтому их издревле использовали по всему миру, как ездовых животных. Детеныш же прокусил бедро Рудольфа до крови. Брат исступленно закричал от боли. А на меня накатила жуткую слабость, и скоро мое сознание окончательно померкло.

Глава 2

Открыв глаза, поняла, что я нахожусь в своей комнате на кровати. На мне все то же легкое летнее бежевое платье, в котором я ходила в сад. Значит, времени с момента потери сознания прошло немного. Обстановка моей комнаты всегда была умиротворяющей: светло-бежевые, желтые, коричневые и зеленоватые тона преобладали в интерьере. Небольшой письменный стол с креслом у окна, в глубине комнаты широкая кровать под прозрачным балдахином, слева от нее двери в ванную и гардеробную. Рядом с кроватью в кресле сидела тетя Эли.

— Что со мной произошло? — прошептала пересохшими губами.

Тетя Эли, увидев, что я пришла в себя, сразу же подскочила ко мне.

— Выпей вот это, моя дорогая! Господин Карсо, наш семейный врач, уже тебя осмотрел. Он сказал, что в тебе пробудился сильный природный дар! Скорее всего, этому послужил какой-то стресс, из-за чего всплеск магии был очень мощным. Потеря сознания и последующая непродолжительная слабость связаны именно с этим, — тетя поднесла к моим губам стакан с каким-то прозрачным раствором.

Я все послушно выпила, хотя вкус лекарства был отвратительным. Тетя Эли выглядела крайне обеспокоенной. Высокая, стройная женщина с черными волосами и ярко-зелеными глазами, всегда казалась мне эталоном красоты и грации. Сейчас ее нежная кожа побледнела, а брови нахмурились. Она с тревогой смотрела на меня.

— Мели, дочка, расскажи, пожалуйста, что произошло? Твой дар пробудился очень рано. Обычно он проявляется к семнадцати годам, именно в этом возрасте молодые одаренные люди поступают на обучение в Академии. Что спровоцировало такой мощный всплеск? Это как-то связано с Рудольфом?

Что можно ответить любящей матери о ее старшем сыне? Я с трудом подняла глаза на тетю. Она всегда была ко мне добра и старалась заменить мать, которая так рано покинула меня. Тетя называла меня дочкой или Мели.

— Рудольф немного напугал меня…

— Мели, ты можешь рассказать мне абсолютно все. Я знаю, что бывают вещи, которые стыдно и неприятно кому-либо говорить. И, возможно, ты щадишь мои материнские чувства, но я тебя уверяю, чтобы между вами не произошло, я всегда буду на твоей стороне! Ты моя любимая маленькая девочка, и я буду защищать тебя до конца! — тетя обняла меня и погладила по голове.

И я не выдержала, уткнулась в тетино плечо и начала рыдать и сбивчиво рассказывать о том, что случилось. Я росла жизнерадостным и неунывающим ребенком. И это был, пожалуй, один из немногих случаев, когда я рыдала и не могла остановиться. Тетя Эли обнимала меня и гладила по спине, молчаливо поддерживая. Когда я затихла, она сказала:

— Мели, мне так жаль, что Рудольф вырос именно таким. В этом есть и моя вина. Он очень много проводил времени с отцом и своими приятелями. Я практически не занималась его воспитанием, так как муж рано меня от этого отстранил, мотивируя тем, что Рудольф будущий наследник рода. Мне горько слышать о подобном поведении моего сына. Но, несмотря на то, что он наговорит своему отцу о произошедшем, я постараюсь тебя защитить и найти выход из сложившейся ситуации.

Я подняла заплаканные глаза на тетю Эли. Она села в кресло у кровати и задумалась. Горькие складки пролегли в уголках ее красивого рта, брови нахмурились, взгляд стал отсутствующим.

Графиня Элисия де Шевари, несмотря на свою весьма привлекательную внешность, всегда отличалась силой духа и твердостью характера. Именно это позволяло ей успешно и эффективно управлять подчиненными и многочисленными угодьями, принадлежащими роду де Шевари. Ее муж, как сильный водный маг, всегда предпочитал заниматься военной и политической карьерой, он входил в состав Совета дворянства при императоре Айдарии.

В молчании я лежала на своей кровати, прикрыв глаза и не мешая тете размышлять. Наконец она заговорила:

— Мелисанта, послушай меня внимательно. Я думаю, тебе необходимо, как можно скорее, поступить в Магическую Академию Дарсии на лекарский факультет. Только этот факультет подходит для девушек из знатных родов. Ни природный, ни животноводческий мой муж не одобрит, а без его согласия я не смогу тебе помочь. Ректор академии, Ульриус Велинис, мой давний приятель, я попрошу его посодействовать тебе на первых порах. Учитывая твой юный возраст, все таки туда поступают с семнадцати лет, у тебя могут возникнуть определенные трудности. Но учеба в Академии сможет дать тебе некоторую защиту от Рудольфа. Ты сможешь жить в общежитии, а я буду тебя предупреждать заранее, когда он будет возвращаться домой. Зная его характер, вряд ли он так просто откажется от своих намерений, а я не всегда смогу быть рядом с тобой.

Тетя Эли замолчала и снова задумалась. Я же не знала, что и сказать. Никогда раньше не думала над тем, чтобы освоить лекарское дело. Но определенный смысл во всем этом был. Рудольф не отступится, это уж точно. А если я овладею пробудившимся даром, то смогу хоть что-то ему противопоставить. От воспоминаний о старшем брате у меня задрожали руки,