— Эдрик? — позвала Ана осторожно, хотя и не сомневалась, что он давно знает о ее присутствии. Эдрик глубоко вздохнул и поднял на нее воспаленные глаза.

— Карие, — проговорил он, как будто это слово могло объяснить Ане причину его состояния. Она же только качнула головой и нахмурилась. Была у Эдрика привычка ограничиваться полуфразами, и Ане не всегда хватало терпения спокойно докопаться до истины.

— Что карие? — довольно-таки жестко уточнила она. Эдрик снова вздохнул и оторвал-таки голову от стола.

— У Джеммы карие глаза, — предельно ровно сказал он. Ана удивленно хлопнула ресницами.

— У Джеммы розовые… Ох!.. — она подошла к товарищу и сочувственно обняла его за плечи. Все стало ясно в одно мгновение. Для Аны давно не были секретом чувства Эдрика к своенравной подруге, и столь же давно она его не ревновала, хотя по первости опасалась именно этого: все-таки Эдрик был едва ли не самым близким ей человеком. Вот только любовь от этого так и не народилась, и сердечко не замирало от его взгляда, и ноги не подгибались от его прикосновений. Эдрик был просто другом, и Ана по привычке оберегала его и заботилась о нем, хотя он явно предпочел бы получать такое внимание от другой девицы.

Ане очень не нравилась Джемма. Она не смогла бы объяснить свою неприязнь, если бы кто-то спросил ее о причинах, но с каждым днем, с каждой новой встречей проникалась этим чувством все сильнее. Ану просто раздражала манера Джеммы вести себя с Эдриком: нагло, насмешливо, раскованно, как будто она имела на него какие-то права. В то время как Ана считала, что эти права принадлежат именно ей: все-таки они с Эдриком дружили с самого рождения, а Джемма заявилась гостей непрошенной и год за годом пыталась присвоить Эдрика себе.

Как, наверное, свекровь на невестку смотрит, не видя в той ни малейшего достоинства и не понимая, чем та могла привлечь ее идеального сына, так Ана смотрела на Джемму. Разве мог Эдрик быть счастлив с такой, как она? Драконье происхождение Ану не волновало, но они же как небо и земля, лед и огонь. Да неужели мало в Армелоне хороших девчат, которые ценили бы Эдрика, как он того заслуживал? Джемма, конечно, было невероятно красива — с этими яркими глазами и перламутровыми кудрями, но Ане всегда казалось, что внешность для Эдрика далеко не главное.

Однако при всех недостатках этой девицы Ана никогда бы не подумала, что она способна предать Эдрика. А иначе разве сидел бы он сейчас в Аниной школе и смотрел на нее взглядом побитой собаки? Согреши он сам, не дождавшись свадьбы, так от счастья забрался бы уже на самую высокую башню и песни там распевал. А теперь по всему выходило…

— Как ты узнал? — задала Ана самый глупый вопрос из всех возможных. Но Эдрик не хмыкнул и не послал ее к эндовой бабушке.

— Увидел ее в спальне Хедина, — некрасиво усмехнулся он. — Они там отпраздновали… его совершеннолетие…

Ана снова охнула, но теперь так, как будто ее камнем многопудовым придавило, однако Эдрик не обратил на это внимание. Перед его мысленным взором снова встала увиденная недавно картина: отрубившийся брат и преобразившаяся Джемма без тени страха и раскаяния на лице. Наоборот, с неким вызовом, и именно этот вызов сорвал у Эдрика крышу и вынудил наговорить изменившей возлюбленной таких слов, каких сам бы он себе никогда не простил. И о статусе Хедина вспомнил, на который девицы весьма падки были, и в женской вероломстве не преминул упрекнуть, и даже драконье происхождение Джемме припомнил, хотя уж оно-то точно не имело к нынешним событиям никакого отношения.

Именно на этом месте Джемма и прервала его пламенную речь.

— Хедин, в отличие от тебя, мной не побрезговал, — заявила она и ушла из их дома и, очевидно, из жизни Эдрика, заберя с собой ее смысл и оставив только мрачную холодную пустоту, медленно заполняющуюся беспробудной болью.

— Хедин же… никогда всерьез ее не воспринимал, — как-то слишком высоко пискнула Ана, не узнав твой голос. Эдрик только плечами передернул.

— Тебя он тоже не воспринимал, — равнодушно заметил он. — А предложение сделал. Только ты благоразумно отказалась. А Джемма…

Тут он сжал кулаки и быстро отвернулся, чтобы Ана не заметила блеснувших на глазах слез. Не хватало еще слабость свою перед ней показать. Тем более что Ана предупреждала его и о легкомыслии Джеммы, и о ее способности быть себе на уме, но Эдрик думал, что она так говорит из обиды на его невнимание. Все-таки раньше все его свободное время принадлежало ей, а с появлением Джеммы Эдрик стал отдавать предпочтение именно новой подруге.

Зарвавшийся тупица!

Понравилось, что сразу две девчонки вокруг него вьются! Да еще какие девчонки — первые красавицы Армелона! Он-то всю жизнь себя самым заурядным парнем считал, и такое их отношения ему бесконечно льстило. Да только не зря говорят, что за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Вот Эдрик и остался ни с чем. И пусть Ана от него не отвернулась, да только не нужна она ему была, тем более теперь, когда мир вдруг потерял яркие краски…

— Не может быть… — совсем потерянным голосом прошептала Ана, и Эдрик наконец заметил сквозь свое горе и ее. Однако весьма превратно истолковал причины произошедших в Ане перемен.

— Тоже разочарована? — скрипнув зубами, спросил он. — Уж от Хеда я такой подлости никак не ожидал. Впрочем, и от Джеммы тоже… — он помолчал пару секунд, уйдя в свой мир, потом мотнул головой, избавляясь от воспоминаний, и взял совершенно безвольные руки Аны в свои. — Ты одна у меня осталась, — проговорил он. — Хорошо, что я вчера с дури твои слова о свадьбе не опроверг, — вот бы жалким им обоим сейчас казался. Ты… не расторгай помолвку, ладно? Хотя бы не сразу. Не добивай меня.

С этими словами он развернулся и покинул школу.

Ана совершенно без сил опустилась на пол и умыла лицо горькими слезами.

Никто на свете не знал о чувствах. Да что там, она, кажется, и сама о них не знала. До сегодняшнего дня. Были, правда, кое-какие подозрения, но Хедин раз за разом убивал их на корню, выставляя себя то наглецом, то ослом, а то и вовсе зарвавшимся беспредельщиком.

И все-таки Ана умудрилась перед ним не устоять. Нет, разумеется, не внешность и не заслуги перед отечеством сыграли в том свою роль: у Аны вся семья ходила в героях, и потому ее было не удивить успехами в ратном деле и паре военных операций, развернутых градоначальником. Наоборот, Хедин тревожил ее сердечко, когда делал что-либо совсем не красящее воина. Например, признался, что она его от сумасшествия спасла, а затем несколько недель заговорить с ней не мог, только бросал неловкие взгляды и поспешно проходил мимо. Потом, конечно, отошел, вернул свое нахальство, но иногда… Ах, как глупо, но иногда Ане казалось, что вся эта бравада была лишь показухой, за которой скрывались истинных чувствах Хедина.

Да и не могла она забыть, как прижималась губами к его волосам, там, между небом и землей, в лапах лазурного дракона, и как он льнул к ней в последней надежде, а потом, забив на собственные увечья, прикрыл своим телом…