— Вот и вали к невесте новоявленной: она тебя пригреет, — сквозь зубы выговорил Хедин. — По головке погладит, носик утрет, — тут он все-таки приподнялся над подушкой и заставил себя посмотреть на брата. И едва не задохнулся от нового приступа ненависти. — Вали отсюда, Эд! — угрожающе добавил он. — А я, так и быть, забуду, что у меня когда-то был брат!

Эдрик помолчал, и Хедин даже в нынешнем состоянии не мог не восхититься его выдержкой. Вот чего ему самому никогда не доставало. Вспыхивал, как молния, ничего не скрывая, за то и получал обычно сильнее и больнее, чем если бы умел промолчать или хотя бы вовремя остановиться. Он и с Аной…

— Я уйду, когда ты назначишь день свадьбы! — жестко сообщил Эдрик, и Хедин против воли вытаращился на него, как на ненормального. В душе мелькнула сумасшедшая надежда, что все произошедшее вчера на помосте было лишь неудачной шуткой, и что Эдрик уверит его сейчас в своем равнодушии к Ане, и что у Хедина еще будет шанс убедить ее в том, что именно он ей нужен. — Пусть Джемме еще далеко до совершеннолетия, после того, что между вами произошло…

На этом месте Хедин забыл о собственном разбитом сердце и логичной ненависти к брату.

— А что между нами произошло? — с искренним недоумением спросил он. То, что Джемме в дракона пришлось оборачиваться, чтобы утихомирить его, пытающегося то ли стены крепостные в труху превратить, то ли голову свою пробить, чтобы только не думать об услышанном на помосте, Хедин помнил — и на почти ясный ум немало этого срыва стыдился. Но каким боком это могло иметь отношение к свадьбе? Да еще и к свадьбе… Хедина с Джеммой?..

Эдрик вскочил на ноги с таким видом, словно собирался схватить булаву, висевшую на крючке, и с ее помощью наставить брата на путь истинный.

— Ты ее!.. Ты с ней!.. — Эдрик в голос выдохнул и сжал зубы так, что скулы побелели. Но все-таки овладел собой. — Драконам сложно скрыть, когда они обычными людьми становятся, — сухо сказал он. — Скоро об этом будет знать весь город. И мне не хотелось бы, чтобы ее или наше имя покрыли себя позором!

Хедину понадобилась вся не сдохнувшая от попойки смекалка, чтобы сообразить, что младший брат имеет в виду. По всему выходило, что Джемма согрешила с человеком, и, судя по требованию Эдрика жениться, этим человеком считался именно Хедин.

— Сбрендил! — только и выговорил он.

Эдрик тут же взвился в негодовании. Чего только Хедин о себе не услышал: он и не подозревал, что брат такие слова знает. И это, пожалуй, могло бы его позабавить, если бы снова не накатили воспоминания о вчерашнем дне.

— Ты меня уже так опустил, что дальше некуда, — холодно прищурившись, оборвал он Эдрика, — так что заботу о семейной репутации оставь при себе: мне в нее теперь не очень верится, — Эдрик попытался было возразить, но Хедин, поднявшись, буквально навис над невысоким братом. — Кроме того, я не понимаю твоего интереса к Джемме! — выплюнул он ему в лицо. — У тебя, кажется, невеста с недавних пор появилась, вот ей и займись! А в мою жизнь лезть не смей!

Эдрик сжался и вылетел из его комнаты, будто ураганом подхваченный, только дверью хлопнул так, что стена ходуном заходила. А Хедин, с трудом подавив желание послать ругательство ему вслед, плюхнулся обратно на кровать и обхватил голову руками.

Мог он в полубессознательном состоянии оприходовать Джемму или не мог? Слышал, что бывают после пьянки провалы в памяти, но испытать подобное на собственной шкуре поводов до сих пор не имел. Признаться, желания не имел тоже. Хедин отлично помнил, как Джемма, перехватив его поперек тела, почти по земле доволокла до дома, и как он, высказав в ее адрес пару ласковых, упал на кровать и погрузился в пустоту. Проснулся, кажется, точно в таком же положении, как заснул, только почему-то в одном исподнем. Процесс раздевания Хедин восстановить в памяти не мог. Означало ли это, что он способен был забыть и более важные вещи? Вряд ли Джемме в девчачьем облике хватило бы сил стащить с него штаны. Значит, сам? Значит…

Энда подери!

Только Джеммы ему не хватало в списке побед! Хедин к ней как к младшей сестренке относился — неужели сдури рука на нее поднялась? Дед вон после смерти жены учудил, на отцову невесту позарившись, — и Хедин туда же? Да проще удавиться тогда, чем в глаза Джемме посмотреть. Или жениться, как Эдрик настаивал? Теперь-то уж точно нечего терять…

Хедин зажмурился, заставляя себя выкинуть из головы вчерашний день и посмеявшуюся над ним Ану. Будет время переварить все это, когда он с Джеммой разберется. Позора семьи Хедин точно не допустит, даже если жизнь с нелюбимой придется прожить. Все равно любимая…

Он поднялся на ноги и, старательно удерживая равновесие, вышел на улицу.

Путь до дома Нетелл был вполне достаточным, чтобы прохладный весенний воздух прочистил мозги, позволив Хедину собрать себя воедино и настроиться на разговор с Джеммой. Если он все-таки совершил непоправимое, надо будет сразу объяснить, что ей не придется расплачиваться за его несдержанность. Но Хедин всю дорогу посылал богиням просьбы, чтобы Эдрик что-нибудь неправильно понял. Не настолько Хедина пугал брак с Джеммой: в конце концов, она была отличной девчонкой и далеко не самым плохим вариантом в сложившихся обстоятельствах. А вот сможет ли Хедин простить себя, если сделает Джемму несчастной? Она-то точно никак этого не заслуживала. Обесчесть ее кто другой, Хедин собственноручно шею бы этой мрази свернул, заступившись, как за младшую сестру. А вот что делать с собственной шеей, не знал. И ощутимо боялся застать Джемму в слезах или, что еще хуже…

Джемма на заднем дворе ожесточенно выдирала из земли стебли прошлогодних цветов, но присутствие Хедина почуяла сразу. Распрямилась, обернулась.

Лицо ее было опухшим, но сухим, однако цвет глаз…

Цвет говорил слишком о многом. И Хедин замешкался возле ограды, прежде чем заставить себя зайти внутрь.

Джемма несколько настороженно следила за его приближением, а у Хедина мысли скакали в голове, и он судорожно пытался выдавить из себя хоть слово, чтобы начать разговор. Что ей сказать? Утешать начать или извиняться? Или сразу предложение сделать, пока она камнем в него не запустила?

— Тебе ведь тоже хочется Эдрика убить? — неожиданно поинтересовалась Джемма, и Хедин застыл, как вкопанный. Вот такого начала разговора он ожидал меньше всего на свете. Однако не признаться себе в том, что похожее желание возникало у него с завидной периодичностью, не мог. — Вчера ты, во всяком случае, был настроен на это весьма решительно.

Хедин вдруг поймал себя на мысли, что, пожалуй, даже снаружи видно, как у него шевелятся извилины. Он тщетно пытался понять, намекает ли Джемма на общую ночь или ограничивается поведением Хедина возле крепостной стены. Он тогда, помнится, предъявлял Джемме какие-то нелепые претензии в адрес ее вероломного дружка и теперь безумно хотел, чтобы речь шла именно об этом.

— А ты костер готовишь, чтобы женишка нашего подрумянить? — покосился Хедин на целую кучу вырванных трав. Задать прямой вопрос смелости так и не хватало, но надежда крепла с каждой секундой: вряд ли обесчещенная девушка станет вести себя так, как Джемма.