Я ведь нравился ей, встречались, трахались, а потом она переметнулась на смазливого и высокого друга. А я сошел с ума — заболел. Навечно. Пока не сдохну, буду ее любить.

Каждый день в течении нескольких лет дрочил на фотки жены друга. Представлял ее перламутровую норку и упругий зад, снимая в клубе одноразовую сучку.

Потому что, когда Мила определилась с выбором, я отошел в сторону и преподнес ее Лютому. Дал себе слово не вмешиваться в их отношения и отпустить, хотя получалось с трудом. Вопреки своей боли никогда не претендовал ни на ее тело, ни сердце, ни душу, потому что она — стала чужой.

Я знал, что любимая...

Не моя…

А теперь ничья… Сука! Как же мне тебя не хватает, Мила! И как же я хочу, чтобы этот ублюдок, что тебя погубил, ответил за все. Не избежать тебе правосудия, Лютый. Я иду за тобой.

Я не был сторонником такого дерьма. Не любитель мести, насилия, мне проще на ринге выстоять, чем плести интриги. Всегда оказывался в стороне. Даже когда Лютый горел местью за жену и пошел на сделку с Чехом, я был лишь на подхвате, бесполезной пешкой. Я не хотел мстить, пусть в этом и не признавался, потому что свое сердце выдрал из груди задолго до смерти Милы, а когда ее не стало, даже почувствовал облегчение, словно она меня отпустила, но не теперь… Когда узнал, что смерть Береговой оказалась напрасной, когда тот, кто ее присвоил, теперь преспокойно трахает другую, называет Ангелину Кирсанову своей единственной, детей плодит…

Что-то сломалось во мне после их воссоединения...

Тот я, который умер за решеткой, не умел мстить, а этот я, бешеный зверь на свободе, готов на все. Мне терять нечего. Я не жилец.

Никто не сможет растопить мое сердце. Оно давно очерствело и стало камнем, потому жар от задуманного лишь раззадоривал, подбрасывал горючего в пламя. Пощада — это точно не про меня, но ломать я умею. Не знаешь ты, Лютый, какой зверь бродит рядом с твоей семьей. Не знаешь, что спокойный сон сегодня — то, чего ты и твоя блондинистая потаскуха будете лишены завтра.

Я не могу напрямую добраться до твоей шеи, Береговой, чтобы сломать, но есть и другие пути мести. Изощренные, заковыристые, беспощадные. Ты ответишь за предательство!

Всматриваясь в кучку бабулек, что выплыли из магазина, как стая всклочных ворон, я вдруг вспомнил, что только Мила была для меня олицетворением нежности, и никто не сможет ее заменить. Она светилась страстью и любовью изнутри. Только не для меня, с-сука… Любила другого. Того, кто не уберег, не сохранил и, стоило телу Милы Береговой остыть в холодной земле, муженек и мой бывший лучший друг быстро променял ее на другую. Ангелину себе нашел, невинную овечку, душу очистил…

Подлая мразь и обманщик. Лютый. Убил бы, если бы дотянулся, но ничего… все еще впереди.

Никто из них, моих заклятых врагов, не должен знать, что я жив. Никто никогда не поймет, откуда пришла беда.

Теперь я не задушу в себе желание мстить. Подвернется случай отплатить за все, обязательно этим воспользуюсь. Сегодня, сейчас, завтра, не важно...

Шаркнул ногой по плитке и безжалостно раздавил ползущую мимо букашку.

В этом стеклянном монстре, я резко поднял голову и окинул прищуренным взглядом крупный супермаркет, есть та, которую я украду ради мести Лютому.

И это случится сегодня.

=Варвара=

Зазвонил будильник.

Я подорвалась с кровати, чтобы его выключить, но за талию меня перехватил муж. Потянул на себя, и я откинулась на спину.

— Пусти, — ощутив горячие губы Димы на своей шее. — Темку разбудим.

— Конечно, разбудим, — выдохнул он жарко.

Я невольно поморщилась от легкого запаха, что остался на муже после вчерашнего возлияния, и выскользнула из объятий. Нажала кнопку будильника, подхватила халат.

— Приготовлю завтрак.

— Иди сюда, — муж откинул одеяло.

Дима всегда спал голым. Его твердый член покачнулся, на крупной головке сверкнула капелька смазки. Я невольно залюбовалась мускулистой фигурой мужа и его возбуждением.

— Ну же, — он похлопал по кровати.

— Пока Темка спит, — отбросив халат, я наклонилась над мужем.

Дима притянул меня к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Я старалась не обращать внимания на не очень приятный запах и думать только о том, как сильно люблю мужа. Его широкие плечи, негустую поросль на груди, поджарый живот, мускулистые ноги.

— Пахнет? — раскусил меня Дима.

— Да, — призналась я и предложила: — Может, сначала умоемся и почистим зубы?

— У меня идея получше, — он улыбнулся и, положив ладонь на мой затылок, осторожно прихватил за волосы. Привлек к своим бедрам и ткнулся членом в мои губы: — Пососи у меня.

Я открыла рот и приняла в себя его возбужденную плоть. Муж застонал и двинулся вперед, погружаясь еще глубже, проникая до самой глотки. Двигался быстро, сильно. Дыхание становилось шумным и прерывистым. У меня между ног запульсировало, по венам прокатился жар желания.

— Варик, повернись задом, — хрипло приказал муж, и я выполнила, желая его внутри себя. — Как ты хороша! О-о...

Насадил меня на себя, с силой вонзаясь, утверждая свою власть надо мной. Я запрокинула голову и, жарко дыша, оперлась спиной о грудь Димы. Он, придерживая за бедра, приподнимал меня и снова опускал на себя. Влажные шлепки и стоны мужа создавали бесстыдно прекрасную музыку, которая доводила меня до экстаза.

— Моя горячая самочка, — покусывая за шею, рычал муж. — Моя развратная шлюшка...

Слова его обжигали сильнее пламенного дыхания, приближая к пику все быстрее. Я выгнулась в спине и вплелась пальцами в курчавые волосы Димы. Муж подбрасывал меня все быстрее, рыча в шею, будто зверь, и мне нравилось ощущать неистовое желание мужчины.

— Сучка, да! Вот так... Еще!

Толчки становились все быстрее, и я ощутила, как член внутри меня окаменел и увеличился еще больше. Прижала ладонь ко рту, чтобы криком накрывшего оргазма не разбудить сына, а через миг меня наполнило острым опаляющим наслаждением. Дима, излившись, выскользнул из меня и, смеясь, раскинулся на кровати. Его член блестел от любовного сока и спермы.

Я же села, едва переводя дыхание, все еще ощущая затухающие спазмы оргазма. Перед глазами плыл туман, показалось даже, что дверь шевельнулась. Сердце екнуло, и я схватила халат, прижала к груди.

— Что? — приподнялся муж.

— Показалось, что Тема видел, — содрогаясь от ужаса, пролепетала я.

— И что? — отмахнулся Дима. — Мужик растет!

— Но...

— Кто-то обещал завтрак. — Он глянул на наручные часы. — Мне сегодня к первому уроку. Подкинешь меня до школы перед садиком? Буди малого, если он еще не встал, а я в душ.