– Ну за каким чертом ты столько нарожала! – совсемуж бесцеремонно заявила я. – Произвести ребенка на свет нетрудно, но ведьего еще нужно в люди вывести, одеть, обуть, накормить, выучить. Вполне быхватило двоих, ну троих.

Верка сморщилась.

– Чего уж теперь, на все воля божья.

Тут только до меня дошел смысл сказанной ею фразы, и япоинтересовалась:

– Ты теперь в бога веришь?

Вера помолчала и как-то неуверенно ответила:

– Ну да.

Я удивилась еще больше:

– Слушай, что с тобой случилось?

Внезапно глаза Клоковой наполнились слезами.

– Ничего.

– Может, я могу тебе чем помочь?

Верка зашмыгала носом, а потом рассказала про свою жизнь. Ееродители умерли, а она, испугавшись остаться одна, выскочила замуж за первого,кто предложил ей руку и сердце, приятного, застенчивого Ивана. Лишь черезчетыре года после свадьбы, когда Верка, поняв, что беременна третьим ребенком,решила сделать аборт, она узнала, что муж является членом некой церковнойорганизации под названием «Заветы Христа». Ничего плохого в этом объединении небыло, его участники конфликтовали с русской православной церковью потеологическим вопросам, но и только. В обычной жизни они жили по тем жезаповедям: не убий, не укради, не прелюбодействуй, чти своих родителей…

В «Заветах Христа» никто никого не обманывал, денег невымогал, не заставлял переписывать на главаря секты имущество, голодом неморил, и Верочке сначала показалось, что ее муж просто член какого-то клуба поинтересам. Ну собираются же на тусовки охотники, рыболовы, филателисты… Вот иВаня тоже ходит на собрания, где, кстати говоря, ничему плохому не учат, в«Заветах Христа» все мужчины были поголовно трезвенниками, не курили и обизмене жене не помышляли. Единственное неудобство было в том, что Иванкатегорически запрещал Вере делать аборты.

– Сколько детей господь даст, столько и воспитыватьстанем, – решительно говорил он.

Вера сначала приводила простые аргументы, типа: «Нам непрокормить ораву» и «Ну зачем же столько ребятишек?» Но Иван был непреклонен.Может, следовало с ним сразу развестись, но Вера, во-первых, не хотелаоставаться одна с двумя уже имеющимися детьми, а во-вторых, она все же нетеряла надежды переубедить супруга.

Но ничего не вышло, она произвела на свет третьего,четвертого, пятого… А потом у Ивана умер отец, и свекровь переехала на квартирук невестке. С собой она привезла двух незамужних дочерей и свою сестру-вдову.Вере, обремененной кучей детей, было просто некуда деваться, да и что она могласказать супругу? Верушка не работала, сидела дома, зависела целиком и полностьюот Ивана. Муж, правда, не вредничал, старался как мог, не препятствовал приходув дом ее подружек, даже изредка дарил жене подарки, только жила многодетнаясемья очень и очень бедно. Фактически добытчиком был один Иван. Вера не моглавыйти на службу, она постоянно находилась то в процессе вынашивания, товыкармливания очередного младенца. Свекровь получала копеечную пенсию,остальные родственницы тоже имели жалкие доходы.

С тех самых пор наши взаимоотношения возобновились. Я сталаотдавать Верушке вещи, из которых выросла Кристина, дочка Томочки, ихдонашивала девочка Клоковой. И вообще, я по сравнению с Веркой оказалась простобогачкой, потому что имела стабильный доход, машину и могла себе позволить неходить за продуктами на оптушку, чтобы выгадать пятьдесят копеек при покупкепакета молока.

Верка теперь часто бывала у нас, иногда вместе с нейприходил кто-нибудь из детей, и я постоянно путала их, гадая, кто же сегоднязаявился вместе с мамой: Леша, Сережа или Андрюша? Мальчишки уродились похожими,словно волосы на голове.

Но сейчас Вера прибежала одна, жадно накинулась на торт, и японяла: она опять беременна.

– Ага, – кивнула Вера, увидав в моих глазахневысказанный вопрос, – давай не будем комментировать ситуацию.

Я кивнула. Действительно, какой смысл? Окажись я сама втаком положении, ни за что бы не стала превращаться в родильную машину, простокупила бы противозачаточные пилюли и тайком пила бы их. А начни муж удивляться,отчего не появляются наследники, спокойно бы ответила ему: «Господь не дает».

Я считаю, что врага нужно бить его же оружием. Но Вере,очевидно, ее семейная жизнь пришлась по душе, раз столь простой выход изситуации не пришел ей в голову.

– Слышь, Вилка, – озвучила наконец цель своеговизита Вера, – помоги мне.

Я кивнула:

– Хорошо. А что надо делать?

Честно говоря, я ожидала услышать просьбу о деньгах, но Верасказала совсем другое:

– Надо Андрюшку в Ломтевку отвезти на лето. Знаешь, ялюблю всех своих детей, но кое-кто из них ведет себя безобразно. Андрейпостоянно хулиганит, ему в голову приходят жуткие вещи! Я от него простоустала.

– Отправь его в лагерь.

– Дорого, где денег взять? Слава богу, у свекрови братживет в Ломтевке, он из Андрея обещал за три месяца человека сделать.

– Ну а я тут при чем?

Верка молитвенно сложила руки:

– Отвези его в Ломтевку.

– Это где? – напряглась я.

– Да тут, не очень далеко. На поезде доедете до Вязьмы.

Мне стало нехорошо. Вязьма? Это где же такая?

– Близко совсем, – принялась ободрять меняВера, – всего-то четыре часа езды!

– А потом оттуда далеко? – осторожнопоинтересовалась я.

– Так никуда дальше не надо! – воскликнулаВера. – Его дядя Костя прямо на платформе встретит. А ты сядешь в обратныйпоезд, он там через полчаса идет, и поедешь в Москву.

Я попыталась мысленно найти аргументы для отказа, но, какназло, ничего достойного на ум не пришло. Верка увидела мои колебания и удвоилаусилия:

– Ну, Вилка, что тебе стоит? Завтра суббота, деньсвободный.

– Я работаю дома, – стала отбиваться я, –пишу книги, мне без разницы: воскресенье, понедельник…

Веркины глаза налились слезами.

– Вилка! Ну помоги! Ей-богу, больше попросить некого.Одного Андрюху не отправить, он поезд на части разберет, Иван в командировкуускакал, маменька его и сестрички ни за что задницы от стульев не оторвут. Аесли я сама в Вязьму тронусь, то кто же за другими детьми приглядит… И потом,тошнит меня, в поезде просто с ума сойду!