Наш противник настолько проникся подобным взглядом, что это оказало существенное влияние на его морскую политику. Немцы лелеяли надежду, что мы немедленно начнем искать их флот именно там, где они готовы были нас встретить, а когда обманулись в своих надеждах, то стали утешаться — вероятно, вполне искренне — мыслями, что британский флот утратил свой прежний боевой дух, и опасаться его более не следует. Причину ошибочного взгляда немцев можно отчасти объяснить тем обстоятельством, что наиболее активные действия тех или иных выдающихся наших адмиралов имели место именно тогда, когда они командовали второстепенными отрядами флота. Превалирующая роль главных сил нашего флота — Гранд-Флита — сводилась к удержанию господства в отечественных водах и охране наших берегов и торговли. Не могло быть и речи о поиске неприятельского флота, который за редкими исключениями был недосягаем, укрываясь за укреплениями своих баз.

Все, что мог делать наш флот, это занимать позицию, которая давала бы возможность удерживать неприятеля в портах или вынуждать к бою в случае выхода в море.

Надежда, что рано или поздно немцы вынуждены будут принять бой, никогда не умирала. Но до наступления момента решающего боя флот должен был зорко и бдительно выполнять свои первоначальные обязанности — прикрывать эскадры и отряды, составлявшие нашу морскую защиту против десанта, а также те эскадры, которые, базируясь на фланговых портах метрополии, охраняли наши торговые пути и насколько позволяли географические условия оперировали на торговых путях неприятеля. Система защиты против высадки являлась единственно приемлемой; система охраны торговли также вполне оправдала себя. Принятая дислокация одновременно не только охраняла наши торговые пути, но и закрывала доступ к неприятельским портам. Германская океанская торговля сразу была парализована, но не вследствие деятельности наших крейсеров в океанах, а потому что германские порты оказались запертыми Гранд-Флитом.

Принимая во внимание вышесказанное, не приходилось долго раздумывать над вопросом выбора позиций для Гранд-Флита. Наилучшим районом были воды Шотландии, откуда главные силы флота могли следить за подходами к Северному морю точно так же, как в старину Западная эскадра следила за Каналом и подходами к нему. Однако приходилось учитывать тот факт, что слабыми местами новой позиции являлись как раз те стороны, которые были сильны у старой. Западная эскадра имела в своем распоряжении прекрасные базы: Портсмут, Плимут и Фалмут; теперь же базы требовалось оборудовать заново. Этому вопросу уделялось достаточное внимание в свое время, но оставалось сделать еще очень многое. Не отсутствие предусмотрительности и слабое изучение проблемы послужили причиной нашей неподготовленности, а непрекращающийся и быстрый рост морской техники. Темп этого роста не давал возможности остановиться на достаточно устойчивых формах, необходимых для создания солидной схемы организации. Техника двигалась вперед столь быстро, что, как показывал опыт, обычно крупные морские сооружения оказывались устаревшими еще до окончания работ, и только самое осторожное и тщательное изучение стоявших на очереди вопросов могло оградить страну от дорого стоивших разочарований.

Ряд комиссий непрерывно работал в этом направлении вплоть до самой войны. После немалых колебаний в 1903 году было принято решение о строительстве первоклассной базы в Розайте, причем проект предусматривал завершение работ к концу 1915 года. Второклассных баз, подобных Пемброку и Куинстоуну, на Северном море не было, и только один Тайн удовлетворял требованиям в отношении ремонта и доков.

В качестве маневренных баз, подобных Биргавену, Портленду и Дувру, на восточном побережье имелся лишь Гарвич. Правда, здесь находился ряд защищенных коммерческих портов: Хамбер, Хартлпул, Тайн, Абердин, которые могли служить в качестве маневренных баз, но все они представляли собой тесные речные порты, совершенно не похожие на просторные порты юго-западного района, к тому же крайне неудобные из-за условий прилива. Наконец, все они не удовлетворяли главному стратегическому требованию — не были достаточно удалены к северу. Опыт русско-японской войны показывал, что пользование такими пунктами, как, например, острова Эллиота — уединенные естественные гавани, в качестве не только маневренных баз, но также передовых и вспомогательных существенно важно.

Идеальными пунктами подобного рода были Кромарти и Скапа-Флоу на Оркнейских островах.

В 1908 году вследствие увеличившейся дальности действия торпед выявилась незащищенность внешних якорных стоянок флота в Розайте от атак миноносцев, поэтому пришлось пересмотреть проект обороны этого порта. Быстрый рост германского флота определенно указывал на невозможность разместить в Розайте необходимые против него силы. Поэтому в 1910 году взоры обратились на Кромарти как необходимую передовую маневренную базу, а на Скапа-Флоу — как такую же, но для меньшей части флота.

Вначале эти пункты предполагалось использовать по японской системе, т. е. флот должен был сам оборудовать их в нужный момент, но когда в 1912 году в управление флотом вступил новый состав Адмиралтейства, морские вооружения достигли таких размеров, что значение Кромарти и Скапа-Флоу сразу возросло. Стала очевидной необходимость создания тут постоянной обороны.

Здесь начался новый цикл затруднений, но в несколько иной области.

Наша система защиты портов частично находилась в руках военного ведомства. Береговые укрепления и все, что непосредственно их касалось, не входили в ведение флота; морское командование давало лишь директивы в отношении желаемого характера укреплений и возможностей использования того или иного порта в стратегическом и тактическом отношениях. Однако вследствие быстрого развития морского оружия и неизбежности перемен в оборудовании самих портов даваемые задания также менялись. Примером может служить Хамбер, наилучшая маневренная база между Розайтом и Гарвичем, в которой после создания оборонительных сооружений выстроили прекрасные доки и устроили крупные нефтехранилища; она нуждалась в переоборудовании, так как укрепления уже не удовлетворяли требованию защиты от нападения линейных сил и высадки десанта. Военное ведомство разработало новый проект береговой обороны этого порта, но ко времени готовности смет оказалось, что намеченные укрепления уже устарели. Появились дредноуты, и проекты пришлось переделывать снова.

Кроме осложнений, связанных с быстрым ростом мощности судовой артиллерии и увеличением дальности действия торпед, появилась новая угроза — подводные лодки. Это новое оружие представляло особенную опасность для маневренных баз. Когда впервые встал вопрос об их устройстве, Адмиралтейство считало базы вне досягаемости подводных лодок, но к концу 1913 года район действия лодок настолько увеличился, что не считаться с ними было нельзя.

Оборудование соответствующим образом Кромарти не представляло затруднений, но со Скапа-Флоу дело обстояло сложнее. Защита многочисленных входов этой базы требовала таких крупных денежных затрат, что пришлось задуматься над вопросом, стоит ли игра свеч.

Помимо вышеприведенных сложностей, задержки происходили и из-за принципиальных расхождений во взглядах на оборону между представителями флота и сухопутного ведомства. Что касается Кромарти, то вопрос разрешился путем передачи его в распоряжение морского ведомства. Это в полной мере удовлетворило Адмиралтейство, которое считало, что передовая база должна быть всецело в его руках, дабы во всех мелочах соответствовать требованиям и нуждам флота. Результатом данного решения стала полная готовность Кромарти к концу июля 1914 года; к этому сроку закончили постройку всех укреплений и установили на них всю артиллерию.