– Хэй! – крикнул Юлиус.

Ему нравится здороваться коротким «хэй» вместо «привет» или «доброе утро». Юлиус вообще не очень любит разговаривать. Скоро сами увидите, мы с ним совсем разные!

Друг ждал меня на углу, там же, где обычно. Он как раз живёт в угловом доме. К сожалению, не в том, где во дворе стоит просторная игровая площадка с лесенками и батутом, а в том, что напротив.

Однажды мы полдня простояли у забора большого дома, дожидаясь, пока во двор выйдут дети, которые там живут. А те, когда наконец вышли, показали нам язык. А потом покачались пять минут на качелях и ушли обратно, даже на батуте не попрыгали! И по лесенке не взобрались, и с горки не съехали! Я крикнула вслед: «Можно нам здесь поиграть, пока вас нет?» Но девочка обернулась и показала нам фигу.

Теперь я знаю, что девочку зовут Эйлин Лаутербах, а её брата – Александр, но они меня больше не интересуют.

Тем утром меня вообще мало что интересовало. Я помчалась к Юлиусу.

– Кусака пропал! – крикнула я. Вообще-то я хотела предложить тайком забраться в сад к господину Фриттеру и спасти Кусаку, – вдруг он лежит там больной в своей будке! Самое классное в дружбе с Юлиусом то, что с ним можно пускаться в самые рискованные приключения. Он ни за что о них не растреплет. А ещё мой друг ничего не боится и всегда помогает. Но лучшее, что у него есть, – это одна типичная особенность.

Как бы объяснить?

С Юлиусом всё видится совсем иначе, в другом свете! То есть не таким мрачным. При этом он почти ничего не говорит.

– Может, в отпуске? – пробурчал он.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, Фриттер. Взял Кусаку и уехал, – пояснил друг.

– Не знаю, – протянула я. Вот видите, началось: Юлиус высказал догадку, которая мне самой даже в голову не пришла! Интересно, дело в этой его улыбочке? Почему в его голову приходят самые обычные нестрашные мысли, а мне – всякий ужас?

– Может, продал. Если Кусака не лает, – выдвинул ещё одну догадку друг.

– Конечно, вполне может быть! – радостно воскликнула я. В самом деле, если господин Фриттер целыми днями только и бранился на бедного Кусаку, вполне возможно, что сосед продал пса. Отличный вариант для Кусаки!

– Или спасатели наведались, – снова предположил Юлиус.

– Какие ещё спасатели? – удивилась я.

– Спасатели животных! Похищают зверей у плохих хозяев. Честно, такие существуют, я по телику видел.

Вот это было бы лучше всего!

– Точно, – согласилась я и проскакала на одной ноге три раза. Просто отлично, если у Кусаки теперь появится будка побольше и вдоволь еды, а рядом будут другие собаки и человек, который чешет его за ухом! Я в красках вообразила себе новую Кусакину жизнь.

Мы зашагали прочь – не к саду господина Фриттера, а к школе. К тому времени, как мы дошли, моё беспокойство окончательно улетучилось.

Хорошо, что я больше не волновалась и мои мысли нигде не витали, потому что мне понадобилось сосредоточиться. Наша учительница фрау Румянсен сказала:

– Дети, давайте обсудим, куда мы пойдём в день экскурсий!

Она произнесла фразу очень серьёзным тоном, хотя вообще-то дни экскурсий – сплошное удовольствие.

– Куда бы вам хотелось? Есть идеи?

– В зоопарк! – закричала я.

Остальные поддержали:

– Да! Точно, в зоопарк!

Адриана вскочила с места и сказала:

– Я хочу посмотреть на слонов!

Фрау Румянсен поджала губы. Она так часто делает, увы. Причём за этой гримасой скрывается очень доброе лицо, и когда учительница забывает о строгой маске, занятия в школе проходят очень весело.

Но только не сегодня.

– Нет, – проворчала она. – Это слишком дорого.

– Почему? Не вам же платить. Мы сами купим билеты! – загалдели все.

– Всё равно многим родителям тяжело, если мы постоянно ходим туда, где надо платить! – возразила учительница.

Других идей ни у кого не нашлось, поэтому фрау Румянсен решила, что пора выйти поиграть на площадку. В знак того, что обсуждение окончено, она подошла к пианино. Значит, сейчас мы споём песенку. А я очень люблю петь!

Особенно мне нравится песня про улыбку, которую мы недавно разучивали. Там между строк можно громко выкрикивать: «Ха-ха-ха!»

– Раз, два, три! – сосчитала фрау Румянсен и хотела взять первый аккорд.

БУМ-ПАДАБАДЫЩ-КАДОН!

Мы захихикали. Было похоже, будто клавиши на пианино учительницы так ужасно загрохотали.

Тимо сообразил первым, что звук доносился снаружи. Он подбежал к окну.

– Космический корабль! – закричал мальчик.

Конечно, ему никто не поверил. Во-первых, тогда мы ещё полагали, что инопланетян не существует, а во-вторых, Тимо постоянно нёс всякую ерунду.

И всё-таки мы бросились к окнам. И собственными глазами увидели, что Тимо сказал правду.

Честное слово! Над школьным двором кружил космический корабль, блестящий и серебристый, и из его хвоста вырывался огонь. Настоящий космический корабль! Пока мы таращились на него с открытыми ртами, боковая дверца распахнулась. Из неё выглянул космонавт в скафандре и выбросил наружу кучу ярких листочков!

Мы бросились к двери.

– Стойте! – закричала фрау Румянсен.

Она единственная осталась сидеть за пианино и, разумеется, не поверила ни единому нашему слову. Учительница нас отругала и заставила сесть на места.

Пришлось петь песню про улыбки, только вот «ха-ха-ха!» никто не выкрикивал. Всем было ужасно интересно, что написано на тех листочках!

Уж можете мне поверить, это был самый длинный урок музыки в моей жизни! Как же я завидовала Мари с Адрианой, которые сидели у самого окна.

Мари и Адриана – почти что самые лучшие мои подружки. Правда, потом они рассказали, что сидеть у окна было ничуть не лучше: они видели школьный двор, усыпанный листовками, но не могли прочесть, что там написано. А больше ничего не происходило.

Я сильно-сильно сжимала колени, словно жутко хочется в туалет, чтобы совладать с напряжением. Когда прозвенел звонок, я сорвалась с места с такой скоростью, будто наконец освободилась заветная кабинка. И всё равно Тимо прибежал во двор быстрее меня. Однако я оказалась проворнее – первой ухватила листок и прочла: