Вице-президент

Российской Академии естественных наук

В. А. Золотарев, доктор исторических

и юридических наук, профессор

Маршалы Наполеона — это поистине исторический феномен, впервые в истории ставший возможным только благодаря Великой французской революции. Никогда ранее мировая история не знала столь блестящего созвездия выдающихся военачальников, поднявшихся из народных низов. Бывшие рядовые офицеры, солдаты, сержанты королевской армии и волонтеры, вступившие в армию только с началом Революционных войн, пройдя сквозь кровавую купель революции, проявили блистательный военный талант в огне революционных битв и за боевые заслуги на полях сражений удостоились высших воинских званий. Почти все они, как и сам Наполеон Бонапарт, заслужили генеральские чины еще в рядах революционной армии. Некоторые из них, правда, стали генералами после термидорианского переворота 1794 г., когда армия стала республиканской. А старейший из наполеоновских маршалов Ф. Келлерман был генералом еще в королевской армии.

Хотя маршалы Наполеона были людьми очень разными, но общее, что было присуще им всем, — это отвага солдата, отчаянная храбрость офицера и хладнокровие военачальника. Но, чтобы стать маршалом Франции при Наполеоне, недостаточно было быть только храбрым воином и способным генералом (тех и других в наполеоновской армии было предостаточно). Для этого прежде всего необходим был талант выдающегося военачальника. Поэтому звание маршала жаловалось только за особые заслуги. Это чаще всего происходило тогда, когда ликующие звуки победных фанфар, грохочущая дробь армейских барабанов и раскатистые залпы орудийного салюта возвещали о новой славной победе, одержанной императорской армией. Наполеон обычно щедро награждал отличившихся в битвах своих боевых соратников. Многие из них стали не только маршалами, но, кроме того, еще и титулованными особами (графами, герцогами, князьями) Империи. А двое из маршалов (Мюрат и Бернадот) стали даже королями. Так со временем генералы и старшие офицеры революционной армии сами превратились в аристократов, против которых сражались долгие годы, а некоторые из них, исповедуя во времена своей революционной молодости крайне радикальные взгляды, позднее призывали вешать этих самых аристократов на уличных фонарях.

Социальное происхождение маршалов Первой империи представляло собой довольно сложный конгломерат различных сословий и общественных групп. Наряду с почтенными буржуа и простолюдинами в наполеоновском маршалате достойное место занимали и дворяне. Так, маршалы Даву, Груши, Макдональд, Мармон и Периньон происходили из старинных, но обедневших дворянских родов, чьи предки многие века служили французским королям. А такой маршал, как Понятовский, был даже принцем королевской крови, хотя и иностранным. Большая группа маршалов (Бертье, Брюн, Келлерман, Монсей, Мортье, Серюрье и Сюше) являлась выходцами из семей зажиточных буржуа. Еще более многочисленная группа (Бернадот, Бессьер, Виктор, Журдан, Лефевр, Массена, Мюрат, Сен-Сир, Сульт и Удино) была представлена выходцами из мелкобуржуазной среды, а такие маршалы, как Ланн, Ней и Ожеро, являлись вообще потомственными простолюдинами. Таким образом, наполеоновские маршалы представляли в своем лице почти все слои тогдашнего французского общества, от самого высшего его сословия до самого низшего. Потому вполне естественно что все эти люди, объединенные общей целью — служением отечеству, — обладали совершенно разным менталитетом и далеко неоднозначными характерами. У каждого из них были свои, только им присущие, особенности. Не было среди них только серых и безликих людей. Каждый из них был яркой и неординарной личностью. Наполеон и его маршалы — это понятие в истории неразделимо. Их общая слава запечатлена на скрижалях истории и пережила века.

В дореволюционные времена для дворян служить под знаменами короля считалось делом чести, хотя основная масса их не могла рассчитывать на сколько-нибудь успешную военную карьеру. Большинство из них обычно заканчивали службу в средних офицерских чинах. Но только самые стойкие и упорные дослуживались до старших офицерских чинов. Офицер же недворянского происхождения практически не мог рассчитывать когда-нибудь получить чин полковника, уже хотя потому, что последний являлся фактически хозяином своего полка и во многом должен был содержать его за свой счет. Такую роскошь могли позволить себе только очень богатые люди, главным образом крупные феодалы. Самые способные (или ловкие) из офицеров-недворян могли под конец своей службы получить чин бригадира, который был высшим офицерским званием в королевской армии. Во время войны его могли присвоить и за особо выдающиеся боевые заслуги. Поэтому буржуа стремились пролитой на полях сражений кровью во что бы то ни стало добиться пожалования дворянства или в крайнем случае купить это звание. Конечно, как это бывает всегда и во всем, были и исключения, но они являлись довольно редким явлением. К примеру, чин генерала королевской армии иногда получали и лица недворянского происхождения. Что касается простолюдинов, то немалое количество их видело в заключении солдатского контракта и поступлении на военную службу верный способ покончить со своим безрадостным, опостылевшим бытием и начать новую, интересную, как им казалось, полную приключений жизнь. Надо сказать, престиж королевской армии в глазах французов той эпохи был довольно высок. И не случайно стремление молодого человека из провинции быть красивым, сильным и мужественным (одна только форма чего стоила плюс денежное довольствие), словом, воином короля, было вполне закономерным и объяснимым явлением.

Молодые буржуа, решившие посвятить себя военному поприщу, равно как и их сверстники из обедневших дворянских семейств, вовсе не были лишены честолюбивых помыслов. И когда грянула революция, они приняли ее с восторгом, так как увидели в этом историческом явлении редкий шанс проявить свои способности, которые при старом порядке никогда бы не были востребованы. Они видели, как люди без роду без племени, бог весть какими ветрами занесенные в столицу могущественной державы, в мгновение ока оказывались вознесенными на вершину общества и вершили судьбами людей. Видели и делали вывод: а чем мы хуже этих политиканов, сумевших в подвернувшийся момент ловко ухватить за хвост пролетавшую мимо жар-птицу? Теперь, когда веками освященные и казавшиеся незыблемыми сословные каноны, нормы, законы и традиции оказались низвергнутыми и отброшенными прочь, открылось широкое поле деятельности для реализации затаенных надежд и желаний… И они дерзали! Некоторые из этих людей за неслыханно короткое время сумели сделать головокружительную военную карьеру, пойдя путь от рядового солдата или сержанта до генерала! Революция рождала своих героев.

А затем наступила эпоха Империи. Одним из первых законодательных актов императора Наполеона после вступления его на французский трон было восстановление звания маршала Франции.[1] В соответствии с Конституцией императорской Франции звание маршала трактовалось как сан, занимавший 5-ю ступень в иерархии Империи, после императора и императрицы, принцев и принцесс Империи, великих сановников Империи (коннетабль, электор, архиканцлер, архиказначей и др.) и министров. Этот сан мог присваиваться только военачальникам за особые заслуги перед императором и Империей. Особо подчеркивалось, что производство в маршалы не являлось производством в очередной чин, а означало переход в качественно новую категорию имперских сановников. Как высшим должностным лицам Империи маршалам полагались особые почести, перечень которых был специально разработан. В письменной форме их предписывалось титуловать «Мой сеньор», а в устной речи — «Господин маршал». Сам император обращался к ним не иначе, как «Мой кузен». Положенное число маршалов Империи было установлено в количестве 16 человек.