Инесса или фурия, как ее девочки называют за спиной, тетка неплохая, хоть и орет много. Часто не по делу, лишь бы значимость свою показать. Ее давно уже никто не боится всерьез, но все делают вид, что каются во всех смертных грехах, стоит только нашей фурии открыть рот.

Хотя и коллективчик тут подобран “со вкусом” — стукачи сплошные, завистники и любительницы посплетничать. Причем припишут тебе то, чего и в помине не было.

И как я здесь три года продержалась? Самой страшно становится, едва представлю…

— Ты зачем Саранскому из “Алекс-плюс” по башке бутылкой дала? — прищуривается Инесса, а я с облегчением вздыхаю.

Хоть причину назвала, а то бы я себя поедом ела, гадая, что же сделала не так.

— Так он приставать начал, на брюках пуговицу оторвал, на блузке рукав…

— И что?

Инесса нагло меня перебивает, но мне, если честно, на это плевать. Удивление вызывает ее вопрос — она в своем уме? Толстый боров, который заплатил ей бабки за рекламу, еще не купил меня. И уж никак не имеет права распускать свои грязные, потные и жирные лапы. Фу, противно становится, как вспомню этот ад…

— Да пошла ты, — выхватываю документы у подошедшей кадровички, выдавая последнюю фразу Инессе прямо в лицо, разворачиваюсь и выхожу на улицу.

Мне конец. Причем полный. А я только начала свободно дышать и строить планы на будущее.

В одночасье урод с баблом разрушил мою жизнь — ни денег, ни работы, ни радужных перспектив. Одним словом — полный ноль.

— И чего ты ревешь? — слышу рядом женский голос и поворачиваюсь в его сторону.

Вот это я ушла в себя, что называется — и сама не поняла, как оказалась на лавочке в небольшом парке. Никого в округе — еще бы, рабочий день в разгаре. Лишь милая бабулька с палочкой, которая сидит со мной рядом и с удивлением смотрит мне в глаза.

— Что, простите? — я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони.

— Парень бросил? — бабуля проявляет настойчивость, но мне сейчас плевать.

— Нет, — честно отвечаю, мотая головой из стороны в сторону.

— Из дома выгнали?

— Кто?

Я удивляюсь, причем открыто, поражаясь чужой логике. Других вариантов нет, почему человек плачет? Например, у него что-то болит. Или…

Дальше и у меня с логикой и предположениями туго, поэтому тупо пялюсь на бабульку в ожидании дальнейшего допроса.

— Муж, родители, — пожимает старушка в ответ плечами.

— Мужа у меня нет, родители далеко, — отвечаю на автомате, так и не понимая до конца, зачем перед ней оправдываюсь.

— Болит чего?

— Нет, — снова мотаю головой, слыша, как моя собеседница усмехается.

— Так а ревешь тогда чего?

— Уволили с работы, за квартиру нечем платить, и вообще…

— Тоже мне, нашла проблемы, — машет бабка рукой, а у меня слезы снова текут по щекам, как представлю, что придется возвращаться в общагу.

Да это еще мелочи — мне теперь нечем платить за учебу!

— Хочешь совет? — старушенция снова привлекает мое внимание, и я теперь просто на нее пялюсь, больше не пытаясь понять какой-либо логики. — Закрой глаза, подумай о чем-то хорошем, посчитай до сорока…

— И работа сама ко мне придет?

— Жизнь наладится, дурочка! — смеется бабулька, а я на автомате закрываю глаза.

Море, пальмы, песок, легкий бриз… Раз, два, три…

Тридцать восемь, тридцать девять… сорок!

Глаза резко открываю и поворачиваю голову вправо. Никого. Пусто. Может, у меня глюки?

— Пора отдыхать, — я встаю с лавочки и едва делаю шаг, как мой взгляд утыкается в противоположную сторону улицы.

— Этого не может быть! — отступаю и тут же плюхаюсь назад на скамейку. — Мне мерещится, — мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя то ли галлюцинации, то ли свои глупые мысли. — Черт! — тут же вскакиваю, так как наконец-то меня осеняет.

Чего это я сопли распустила? Вот он, мой шанс на новую жизнь!

Бегом! И как можно быстрее!

Иначе буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь…

— Адалин… Адлаи… Тьфу ты, черт, — последнее бухту себе под нос и собираюсь с духом, чтобы правильно произнести это трудновыговариваемое имя-отчество: — Аделаида Ростиславовна!

— Вы мне, девушка? — невысокая женщина поворачивается лицом в мою сторону, хотя уже взялась за ручку двери.

А я пытаюсь унять дыхание и заодно сердцебиение — бежать пришлось довольно быстро, лишь бы успеть поймать эту Аделаиду возле входа. Странный вопрос, если честно, учитывая, что женщин с таким именем днем с огнём не сыщешь. А уж в комплекте с довольно редким отечеством и подавно, но сейчас не время разбираться в чьей-либо логике.

Мне бы уговорить её, хотя тётка она серьёзная. Странно, как вообще в нашем городе оказалась. Насколько мне известно, бывает она здесь крайне редко — раз в год, и то под вопросом. Такую, как эта Аделаида, нахрапом не возьмёшь. Тем более, это я к ней обращаюсь, а не наоборот.

Придётся хитрость применять, но для начала…

— Вы меня не узнаёте? — я расплываюсь в улыбке, хотя по хмурому взгляду Аделаиды понимаю, что не узнает.

Впервые видит. И не скрывает своего раздражения. Как это я посмела её задержать?

— Девушка, что вы от меня хотите? — нервничает моя собеседница, а я набираю полные лёгкие кислорода и выдаю на одном дыхании:

— Пять лет назад вы сидели в жюри конкурса “Мисс”… - я произношу название города, но женщина абсолютно равнодушна к данной информации.

— Допустим, — кривится, косится на дверь, лишь бы поскорее отсюда свалить.

— Я тогда победила, а вы оставили мне свою визитку, — стараюсь не нервничать и ни в коем случае не вспылить, хотя вижу по взгляду Аделаиды, что зря стараюсь.

Мне интересно, все эти Инессы, Аделаиды, Элеоноры специально становятся хозяйками агентств моделей? Чтобы все язык ломали, пока обратишься к ней. Еще и отчества — мать честная, все как на подбор, фиг выговоришь правильно с первого раза.

Еще и взгляд такой, что вот-вот сожрет тебя на завтрак. Хищница. Акула бизнеса. На уме только бабки, бабки, бабки…

— Деточка, я этих визиток в день раздаю по сто штук, — резко выдает женщина. — От меня ты что хочешь?

— Хочу к вам в агентство устроиться! — честно заявляю, на что Аделаида приподнимает одну бровь.

— Вот как! Удивила! Пять лет ждала, чтобы сейчас устроиться ко мне в агентство?

— Я вам писала на почту, высылала свое портфолио, — перечисляю, но по глазам своей собеседницы вижу, что все мои письма давно покоятся в папке “Спам”. — Несколько раз писала, но вы не ответили.