Джейн патрулировала их район каждую вторую среду и после два четверга подряд. Говорят, соцработники полагали, что их назначения случайны и начальник расписывает их перед планеркой. Но Берт давно определил логику этих назначений, и теперь и тут для него был порядок.

– Замечательное утречко, господин Кром! – отозвалась Джейн, хлопая своими чудесными карими глазами так, что у него зарябило в глазах. – Доброе!

И она вприпрыжку, словно какая-то девчонка, двинулась дальше, оставив Берта размышлять, не стоит ли выходить на три минуты раньше, чтобы не пересекаться с соцработницей. Конечно, миловидная и энергичная Джейн страшно раздражала, но три минуты – это три минуты.

Джейн

– Как обучение? – Джейн бросила в микроволновку пластиковую упаковку «Ужин на двоих», едва услышала шаги в коридоре.

Но даже неожиданно приятный запах не заставил улыбнуться Рэя, который со стоном свалился на кровать.

– И ты спрашиваешь? – глухо провыл он в подушку.

Джейн открыла микроволновку, вытащила упаковку и махнула над ней ладошкой, гоня аромат в сторону кровати. Кончик носа высунулся из-за подушки, но сам Рэй продолжал делать вид, что вовсе даже не подает никаких признаков жизни.

– Федорова, конечно, немного сурова… – задумчиво начала Джейн, доставая вилки и кладя их на стол.

Она замолчала, пытаясь сообразить, стоит ли вытаскивать тарелки. С одной стороны, это было бы правильнее и по-домашнему, мама не поняла бы, узнай, что дочь ест прямо из упаковки. С другой стороны, без тарелок было быстрее, да и романтичнее. Они с Рэем едва-едва успевали пересечься дома, и их отношения, пока еще только зародившиеся, лишь выигрывали от такой близости. Решено. Никаких тарелок.

Что до мамы, то она не поняла бы и того, что ее дочь живет с парнем, который на десять лет старше ее, и даже не заикается о свадьбе. Но Джейн не собиралась говорить об этом. Рэй был слишком хорош, чтобы быть правдой, и она предпочитала как можно дольше оставаться в этой сказочной лжи, никогда даже не интересуясь, что он сам думает об их отношениях.

Положа руку на сердце, она даже уговорила его перейти в соцработники из лаборатории, где он до этого работал лишь в тайной надежде, что на курсах он не будет так идеален. Собственно говоря, ее надежды полностью оправдались, и теперь это приносило ей невыносимые страдания. Она не могла видеть, как мучается Рэй, понимая, что сама своими руками отправила его на эту каторгу, а еще они теперь куда реже виделись. Сплошные минусы.

– Немного сурова?! – от возмущения Рэй поднял голову. На глаза ему попалась упаковка с горячим ужином, и в них наконец появился живой блеск. – Да она зверь! В худшем смысле этого слова!

– Ну, тебя она по крайней мере не может назвать метр с кепкой в прыжке, – философски заметила Джейн, против воли улыбаясь воспоминаниям об обучении на курсах. Странно, сейчас эти воспоминания казались ей приятными, а сколько слез она пролила, сдавая нормативы! Увы, название «соцработники» под собой подразумевало куда большее. И Джейн пришлось пережить немало неприятных минут, прежде чем она смогла закончить курсы.

– Ха! Метр с кепкой! – воскликнул Рэй, присаживаясь к столу. Он тут же получил вилку и запустил ее в заботливо пододвинутую упаковку. – Когда я упал в грязь на полосе препятствий, мой галстук. Он… Он выглядел так…

– Нет. – Джейн замотала головой, пытаясь сдержать некстати нахлынувшее веселье. Она отлично представила, как мог выглядеть галстук и на что он при этом был похож. А уж сколько насмешек у Федоровой могло возникнуть из-за прилизанного вида и всегда одетого с иголочки Рэя, выбирающегося из грязи, даже думать было страшно!

– Да! – Голос Рэя стал ниже, и трагическим шепотом он закончил: – Федорова сказала, что меня в таком виде она бы не подпустила… даже толчки чистить.

– Бедный, – глаз Джейн задергался, но она отважно сдерживалась, пытаясь сфокусировать внимание на поблескивающей на столе вилке, и сочувственно поглаживала плечо Рэя.

– Да не мучайся, – толкнул он ее локтем. – Я же вижу, тебе хочется.

– Галстук! А твои очки тоже все были заляпаны? Аха-ха-ха! – Джейн согнулась от смеха, ее косички беспомощно мотались из стороны в сторону, пока она хохотала так, что слезы брызнули из глаз. Некоторое время Рэй наблюдал за ней со снисходительной печалью жертвы насмешек, но она смеялась так заразительно, что вскоре захохотал и он. Ну разве он не идеальный?

А потом она теребила его за щеки и целовала нос, шепча всякие глупости, какие обычно шепчут те, кто чувствует вину перед возлюбленным. Все было хорошо.

– А как прошел день у тебя? – наконец спросил Рэй.

Насытившись, они валялись на кровати, бросив вилки в мойку, а упаковку в мусорку – Джейн очередной раз похвалила себя за предусмотрительность. Мыть посуду они не любили оба.

– Нормально, – нехотя ответила она, водя пальцем по плечу Рэя. – Обычная среда. Я снова издалека видела Генриетту.

Это и впрямь было событием. Почему-то в самый лучший и толерантный Город не торопились переезжать знаменитости. Наверное, они предпочитали жить там, где возможности были не такими равными. Но театр в Городе был. И в нем была настоящая звезда. Генриетта. Жители Города фамильярно звали ее по имени, словно это позволяло быть к ней ближе. Многие ходили на спектакли только чтобы увидеть ее. Генриетта была знаменитостью далеко за пределами Города, и многие приезжали только чтобы ее увидеть. Хотя, конечно, для кого-то это становилось лишь поводом переехать в лучший Город. Джейн таких не осуждала. Она слишком недавно сама перебралась сюда, чтобы важничать.

– Вилли, наверное, страшно завидует, – заметил Рэй, и Джейн рассмеялась мягким тихим смехом, который так ему нравился.

Ее вообще было легко рассмешить. Наверное, этим она и нравилась практически всем без исключения. Они с Рэем познакомились, когда Джейн работала над своим первым делом. То есть как работала – выполняла самую нудную работу социальных работников: навещала дом престарелых, чтобы убедиться, что никто ни в чем не нуждается.

Джейн была слишком мала, когда обсуждался вопрос, нужны ли в Городе такие места, как хосписы и дома престарелых. В конце концов победило мнение, что равные возможности должны даваться всем, а старикам нужно куда меньше, чем амбициозной молодежи. С тех пор тайной мечтой многих стало сунуть своих постаревших родителей в Город, а потом переехать «поближе к своим старикам». Дом престарелых перестал быть местом, куда боялись попасть, и администрация Города считала то особым достижением. Всего этого Джейн не знала; в ее семье было много детей, готовых присмотреть за родителями, да и сами они были еще крепкими и не собирались ближайшие лет десять становиться чьей-то обузой. В их маленьком городке вообще о таких местах не слышали, за стариками присматривали выросшие дети или соседи – кому как повезет. Так что эта нудноватая повинность обратилась для нее в нечто совершенно особенное. Пока она привыкла к тому, как ее встречали в доме престарелых, словно родную дочку: делились новостями, просили купить беруши и жаловались на шумных дроздов в фруктовом саду по соседству. А потом она встретила Рэя.