Нет, его можно было понять. Ехать одной Робин и самой было немного страшновато, к тому же это был материк Африки, и граничащие с Городом районы не отличались такой позитивной новостной историей. Видимо, именно поэтому Город так легко разрастался, подминая под себя эти территории. Робин знала об этом все: по новейшей истории цивилизации у нее были одни лишь «отлично». Что же, иногда она сама себя немного раздражала – нельзя быть такой миленькой и умной одновременно! Или можно?

Робин наконец пришла в свое обычное радужное настроение, чуть покрутившись перед зеркалом и мысленно убедив себя и собственной привлекательности. А что она чуть полновата, так это ее изюминка, разве нет?

– Возьмешь автограф? – куда-то в планшет пробормотал отец, и Робин от неожиданности подпрыгнула. – Что ты так на меня смотришь? Думаешь, таким старикам и дела нет до звезд?

Вот тут Робин побагровела от смущения. Если честно, она примерно так и думала. Родители и впрямь выглядели старомодными и скучными, и это еще сильнее заставляло Робин мечтать о том времени, когда она будет жить отдельно. Думать же о том, что они могли быть в курсе о самом модном тренде – о театральной звезде Генриетте, и вовсе казалось кощунством.

Генриетта была признанной мировой звездой, но продолжала жить и выступать в единственном театре Города, лишь изредка поддаваясь натиску фанатов и продюсеров и выезжая на съемки фильмов за границу. Ненадолго, и любой простой в съемках она проводила в родном городе, где выросла. Любой другой на месте актрисы давно бы заключил длительный контракт со студией и появлялся бы на людях только с охраной и в лимузине, но Генриетта была любима еще и за свой скромный нрав. Нет, лимузин и полдюжины охранников были и у нее, но, скорее, как дань обществу, сама же она легко общалась со своими поклонниками, не злилась на папарацци и много времени уделяла благотворительности.

Для Робин и ее подружек она была верхом совершенства, и вот в отличие от бедняжек, в который раз отправляющихся в Европу, Робин собиралась встретиться с Генриеттой и лично убедиться в том, что все эти слухи верны.

– Хорошо, – буркнула она. Настроение снова немного испортилось. Нет, правда, зачем ее отцу автограф Генриетты? Разве что для того, чтобы показать, мол, мы на одной волне? Некоторые однокурсницы Робин делали так: визжали якобы в восторге среди болельщиков любимых команд своих парней. Это, кстати, никогда не помогало. Парни все равно их бросали ради тех, кто ничего не смыслил в футболе или бейсболе, но обладал шикарными формами или ногами от ушей.

Сама Робин была слишком умной для всей этой ерунды. Если бы это только понимали ее родители, они бы не боялись за нее. Серьезно, что может случиться с той, кто не посещает сомнительные заведения, не пьет и ни разу не пробовала травку? И одевается она прилично, красится скромно. Если уж отец так любит все эти новостные сайты, мог бы уже сообразить, что неприятности поджидают только тех, кто на них откровенно напрашивается. Постель не загорится, если в ней не курить, и тебя не ограбит твой парень, если у тебя его нет.

Но все эти мысли не вернули ей привычного спокойствия – уж очень отец своей глупой просьбой выбил ее из колеи. Пришлось начать собирать рюкзак в поездку – это Робин успокаивало. Она отличалась – и относилась к этому не без самодовольства – умением обходиться минимумом вещей, вот и путешествовать собиралась налегке. Это вам не поездка с семьей и пятью чемоданами, ну уж нет!

Если бы еще убедить родителей не провожать ее в аэропорт… Но куда там, тут уж придется потерпеть.

– Нэнси едет в Амстердам, – робко закинула удочку мама за обедом.

Робин едва удержалась, чтобы не закатить глаза – это выглядело бы довольно грубо, даже несмотря на то, что глаза у нее красивые. Пожалуй, самое красивое в ней – это глаза. Глубокого зеленого цвета, обрамленные пушистыми ресницами, – она ни разу не пользовалась тушью на зависть всех подруг. Жаль, что в остальном личико едва ли миленькое, простенькое, в форме сердечка.

Да, мама совсем отчаялась, если вспомнила про Нэнси. Дочь своей подруги, ее она не переносила на дух из-за слишком раскованного поведения и всегда ярких неестественных волос. Когда-то Робин завидовала Нэнси, но давным-давно перестала, решив, что она предпочтет размеренную спокойную жизнь возможности в любой момент влипнуть в историю. А Нэнси была именно такой, и истории к ней цеплялись, даже если она просто выходила выкинуть мусор. Странно было другое: по непонятной Робин причине мама твердо была уверена, что они с Нэнси подруги, в чем то и дело упрекала дочь, а вот сейчас, напротив, предлагала им совместную поездку.

Теперь требовалось досчитать мысленно до десяти: милая мамочка, она же не понимает, что у Нэнси тоже свои планы, в которые не вписывается Робин, как и у нее нет ни малейшего желания ехать в Амстердам, как все. Нет уж, она хочет свое собственное особенное приключение. Не такое, как у всех.

– Я съезжу туда в свой первый отпуск, мамуля, – наконец ответила она и мило улыбнулась. – И пожалуй, не с Нэнси. Отдых вместе с ней может оказаться слишком утомительным.

Из-за планшета хмыкнул отец, этим звуком дав понять, что он одобряет мнение дочери о Нэнси и совместной с ней поездке. Да, папа был более понимающим, если это не касалось вопросов опекания Робин. Оставалось лишь надеяться, что на работе его профессионализм возобладает, и Робин не придется краснеть, получая от него обеды в пластиковых ланч-боксах.

Мысли Робин скользнули дальше, она задумалась о том, каково будет работать вместе с отцом в его офисе. Там, где ее помнили еще школьницей. Она часто бывала там с отцом, и знала буквально каждого его коллегу. Теперь и ей предстояло влиться в этот маленький коллектив. Кое-кто, не будем указывать пальцем на Нэнси и ее приятельниц, фыркал, утверждая, что это слишком скучно, но Робин была рада тому, что ее жизнь расписана на много лет вперед. А что до скуки, так она всегда может завести кошку или поехать на концерт. Ей-то не придется для этого просить денег у родителей, как той же Нэнси, что уже который раз безрезультатно искала себя и в этот раз планировала делать это в Амстердаме.

От ее матери – слышимость в доме была прекрасная, и Робин вовсе не подслушивала разговор – она знала, что та уже махнула на непутевую дочь рукой и только надеялась, что из очередной поездки Нэнси привезет мужа, а не какое-то замысловатое заболевание. Мать Робин на это лишь поохала, но в душе она наверняка была уверена, как и сама Робин, что надеяться на это было глупо.

Нет, не такую жизнь представляла для себя Робин. Она сначала поживет для себя, в маленькой, но уютной квартирке. Одна или с кошкой. Может, заведет пару монструозных цветков или пальму в горшке. Все будет только так, как она решит. Чем не счастье?

Берт

В супермаркете Берт взял маленькую баночку яблочного джема для завтрака и клубничного – к пятичасовому чаю. И пусть в его районе он один пил чай в пять, это не делало его странным. Цельнозлаковый хлеб, немного свежих овощей, и – он вспомнил о Хоуп – раз сегодня среда, то не помешает купить артишоки. По средам завозили свежую партию.