Вот история человека, который отказался от самой великолепной карьеры за всю историю индустрии развлечений ради того, чтобы достичь этой цели — узреть лицо Бога. И он достиг этого, превзойдя все свои самые дерзкие ожидания. Его духовный путь начинается с великой битвы, «взорвавшей» мир, и заканчивается через 58 лет гармонией вечного покоя. И подобно всем хорошим историям эта история берет начало в детстве ее героя.

Спустя годы Джордж Харрисон, оглядываясь назад, думал, как странно, что его душа вошла в утробу его матери в 1943 году в Ливерпуле среди шума и гвалта войны — на фоне звуков сирены, грохота немецких бомбардировщиков и гула английских военных самолетов, готовых в небе отразить атаку врага. Он не мог понять, почему появился именно в этой семье, в этом доме и в это время[2].

Это было время, когда заканчивалась Вторая мировая война, время, когда все испытывали нужду. Гарольд Харрисон работал водителем автобуса, и его заработка едва хватало на жизнь, но когда его жена Луиз впервые забеременела, он при помощи деверя собрал для нее радиоприемник. То было странное сооружение из скрученных проводов и соединенных друг с другом трубок, втиснутых в деревянный корпус. Оставив работу в местном овощном магазине, Луиз много времени проводила у этого радио. Покручивая деревянное колесико, она настраивалась на разные волны, транслирующие ирландские народные песни, английскую танцевальную музыку и зарубежные мелодии. Батарейки быстро садились, И Гарольду приходилось перезаряжать их в соседнем магазине электротоваров. Луиз родила девочку, которую назвали в ее честь. Спустя три года родился Гарольд-младший, а затем и второй сын. Во время четвертой и последней беременности, в результате которой родился Джордж — любимой программой Луиз была еженедельная трансляция Радио Индии. Каждое воскресенье она включала радио и слушала таинственные звуки ситары и таблы, надеясь, что эта экзотическая музыка успокоит и умиротворит ее малыша, который еще не родился.

Джордж Харрисон родился 25 февраля 1943 года в 12:10 ночи в доме своих родителей, в Уервейтри, промышленном районе Ливерпуля. В трехлетнем возрасте у него уже были большие глаза, густые брови и кривая усмешка, которая станет его отличительной чертой на протяжении всей последующей жизни. «Этот темпераментный крошка — моя копия», — с гордостью провозглашал Гарольд, не подозревавший о том, что этот его младший в будущем разрушит все шаблоны и стереотипы. Гарольд был человеком своего поколения, отцом, который твердо знал, что такое хорошо и что такое плохо, и намеревался вырастить своих детей уважаемыми людьми, приносящими пользу обществу. Луиз, заботливая домохозяйка, была чутка к каждому члену семьи, изо всех сил стремясь создать для своих детей уютную домашнюю атмосферу, насколько это позволяли их скромные средства. Она посадила за домом яблоню, высокий фиолетовый дельфиниум и ароматные кусты лаванды. У нее был курятник, и она без конца что-то стряпала, чистила, целиком посвятив себя цели вырастить здоровое и счастливое потомство.

«Несмотря на то что денег всегда не хватало, — вспоминала сестра Джорджа Луиз, — мама нам постоянно внушала, что мы не простые крестьяне, что мы родились в образованной семье и обладаем в жизни великим потенциалом. Она научила нас мыслить, быть вдумчивыми, добрыми и не считать себя выше других. Нас учили быть смелыми, но не лезть на рожон. И мы заботились друг о друге. Если у нас было всего одно яблоко, каждый получал по кусочку».

В послевоенной Британии не во всех домах было центральное отопление, поэтому мать купала Джорджа в цинковой ванночке, которую она наполняла водой, нагретой на плите. Вымытый до блеска и приодетый, он развлекал своих домочадцев и бесконечных гостей песнями и пародиями. Как многие ливерпульцы, Луиз была родом из большой ирландской семьи: во время семейных вечеринок Харрисоны заводили старый патефон Гарольда и крутили все свои любимые старые пластинки, причем на полную громкость. Одно из самых ранних воспоминаний Джорджа: он стоит на кожаном стуле и поет песню известного народного певца Джоша Уайта «Одна мясная котлета», к восторгу всей своей семьи.

«У него были марионетки, изображающие разных зверей, — рассказывала его сестра, — и с их помощью он нам показывал разные пародии. Он был таким забавным и общительным, мы все обожали его. Он рос в веселье и всегда был в центре внимания». Так беззаботно проходило их детство в маленьком уютном домике.

Но за дверями их дома была совсем другая жизнь. Немецкие бомбардировщики оставили Ливерпуль в руинах, и город задыхался под их тяжестью. Джордж играл с друзьями среди этих разрушенных зданий и магазинов, пробираясь среди дебрей развалин и соревнуясь в прыжках с разваленных крыш, мастерил лук и стрелы из кусочков разломанного дерева и сплющенных бутылочных пробок. Самой популярной была игра, во время которой они увертывались от проходящих машин и грузовиков и в результате которой многие из не очень поворотливых детей получали переломы ног и более серьезные травмы.

«Это было суровое время, — вспоминает Билл Хэрри, который рос вместе с Джорджем и впоследствии стал издателем журнала «Мэрси Бит» (Mersey Beat). — В городе орудовали разные банды хулиганов: Банда цепей, Арахисовая банда. По дороге в школу они останавливали нас и шарили по нашим карманам в поисках денег. Я помню, как один парень сбил меня с ног, а трое других избили меня до полусмерти. Бывало, что они втыкали в лица людей стеклянные обломки бутылок. В городе было много насилия, так как ребятам казалось, что все безнадежно и ничего не изменится в их жизни»[3]. Поэтому Джордж старался быть начеку. В начальной школе Давдейл он упражнялся в быстром беге и отрабатывал сильный удар по мячу во время игры в футбол. В те дни проблемы решались отнюдь не деликатным образом, быстрая реакция и сильные кулаки — вот что было необходимо, чтобы справиться с хулиганами.

В 1949 году, после нескольких лет ожиданий своей очереди по списку, семья Xаррисонов, наконец, переехала в более просторный государственный дом в Спеке, от которого до центра Ливерпуля было всего 45 минут езды на автобусе. Выходя из своего нового дома, шестилетний Джордж смотрел вверх и смотрел на самолеты, прибывающие в южный аэропорт Ливерпуля, наблюдая, как они идут на посадку, пронизывая небо, окрашенное темно-серым дымом из соседней промышленной зоны.

С северной части города доносилось гудение авто. мобилей, которые бесконечным потоком струились по шоссе А561. Чтобы не видеть этого, Джордж часто вскакивал на велосипед своего брата Питера и уезжал в более приятные районы, например в Кар Милл Дам, к большому озеру с крутыми зелеными берегами, над которым небо еще сохраняло свою естественную голубизну. Он любил наблюдать, как прилетают и садятся на гладкую поверхность озера длиннохвостые утки и как белогрудые гуси гладко скользят по нему в поисках пищи. Иной раз он пешком доходил до местечка Хейлвуд, там, где останавливался его школьный автобус, чтобы пошагать по острым скользким камням, торчащим из озера, подобно чьим-то вздыбленным волосам. Иногда Гарольд забирал жену и детей за город, где они снимали маленький домик, и там Джордж гонялся за бабочками, ловил жучков, собирал дикие лесные цветы, словом, наслаждался жизнью на природе, но, конечно, под бдительным оком родителей.