Командующий с возмущением фыркнул, настолько похожий в этот момент на старого седого моржа, только что вылезшего из полыньи, что Александр Васильевич с трудом удержался от улыбки. А Николай Оттович ухватил рукой свою густую бороду, пропустил её пару раз между пальцами, стараясь этими незамысловатыми действиями скрыть досадное раздражение. Не выдержал, подхватился на ноги и порывисто шагнул к окну. С досадой отмахнулся на отодвинувшего стул и начавшего выпрямляться Колчака. Постоял, успокаиваясь и переводя дыхание. Развернулся, переместился к столу, остановился в паре шагов от собеседника и, не отводя жёсткого прямого взгляда от глаз Колчака, медленно проговорил:

— Бред. Вы меня понимаете?

— Понимаю. Но, тем не менее, вы…

— Тем не менее, я сейчас сижу в своём кабинете и разговариваю с вами, милейший Александр Васильевич. Это вместо того, чтобы сейчас находиться в море, на мостике…

— Значит, поверили, — дёрнул углом губ Колчак. — И вы тоже…

— И я. И ещё кое-кто, — командующий оглянулся на висящий за спиной потрет ЕИВ. — Только теперь Грачёву, к вашему сведению, предстоит «дальняя дорога на жаркий юг».

На заключительной части этой фразы адмирал хмыкнул и поморщился. Вот и сам неосознанно на те же самые грабли наступил… Воистину, «с кем поведёшься…». Ну да ничего, подумаешь, ляпнул. Александр Васильевич свой, дальше этого кабинета сей ляп не поползёт.

— Да никак и вы тоже по стезе предсказаний пошли, дражайший Николай Оттович?

— Так вы ещё не знаете? После награждения и признания заслуг перед Отечеством Сергею Викторовичу канцелярией ЕИВ выдано предписание отбыть в Севастопольскую авиационную школу. Убирают нашего протеже из столицы, с глаз подальше, из сердца вон…

— Почему не к нам? Странно. Впрочем, может, оно и к лучшему? В Крым-то? — пробормотал Александр Васильевич.

— Может и так, — услышал это бормотание Эссен. — До меня дошли настойчивые слухи, что ближайшее окружение государя увидело в нём второго Распутина. И наше с вами командование там, «под шпилем», с удовольствием подхватило эти… М-м… Сплетни… Очень уж напугало некоторых его стремительное и неожиданное возвышение. Поэтому вы правы, уважаемый Александр Васильевич, лучше ему будет сейчас держаться от столицы подальше. Побудет в Крыму месяц-другой – глядишь, слухи и улягутся, а наши генералы и адмиралы очередной орденок себе навесят, да успокоятся…

Эссен вернулся в кресло, выпрямил спину, жестом показал собеседнику присаживаться. Протянул руку, подхватил карандаш. Покрутил его пальцами, положил на прежнее место и поднял глаза. И медленно, но отчётливо начал говорить, не сводя глаз с собеседника:

— Что же касается лично меня… Откровенно признаюсь, я на улицу отныне без шерстяной поддёвки не выхожу. Вот так-то! «Имеющий уши да услышит!» И примет необходимые меры, Александр Васильевич…

— Всё-таки запомнили, Николай Оттович? И поверили?

— Запомнил. Ну а кто бы на моём месте не запомнил бы этакое? Тут уж лучше поверить, чем из-за простого упрямства дело всей жизни завалить. Да, Александр Васильевич, спешу вас по-дружески уведомить. Мне тут надёжный источник на ушко нашептал – ждёт вас новая должность. Наконец-то наверху решили удовлетворить ваше прошение и утвердить моё назначение вас командиром полудивизиона эскадренных миноносцев. Это пока только слухи, самого приказа ещё нет. Поздравлять пока не стану, чтобы раньше времени не сглазить, но… Рад, рад за вас. Заслужили， – лукаво улыбнулся в бороду Эссен. Теперь Александр Васильевич точно про ляп забудет. Потому что ни разу он не проболтался, а дозированно нужную информацию сослуживцу выдал. Умному и этого довольно. Да и для себя явная польза…

Неделя перед отлётом из столицы пролетела быстрым кречетом. Или соколом? Короче, пролетела так быстро, что и отдохнуть-то толком, и расслабиться как положено пусть в кратковременном, но всё равно отпуске, по-настоящему не удалось. Только-только вроде бы как закончилось наше награждение, ещё звенят в ушах мелодичным хрустальным звоном бокалы с шампанским, а я уже стою в зимнем утеплённом комбинезоне на аэродроме у своего верного «Муромца» перед выстроившимся в одну шеренгу экипажем. Раздаю предполётные указания и готовлюсь к вылету. Церемония эта у нас давно отработана должным образом за многие и многие разы и оттого проходит быстро и без каких-либо непредвиденных задержек.

Закончится погрузка, осмотрю самолёт, проверю швартовку груза и будем взлетать. В утреннем морозном воздухе звонко потрескивают остывающим металлом прогретые моторы, а мы затаскиваем в салон последние бочки с готовой горючей смесью. Генерал Ипатьев так и не придумал никакого названия для своего нового детища, оставил прежнее, полученное в процессе самого первого изготовления. Какое? Да такое! Просто горючая смесь. «ГС». И всё. Только в этой партии состава цифирка в конце этой короткой аббревиатуры поменялась с единички на двоечку.

М-да… И насчёт того, что это именно мы эти бочки затаскиваем, я снова погорячился. Нам это делать по Уставу и новому Наставлению не положено. Для подобных работ отныне есть специально обученные люди из аэродромной команды и приданной ей заводской бригады грузчиков. Вот они и закатывают по доскам эти самые бочки, гори они синим пламенем. Даже наш технический состав к этому делу не привлекается. Нет, случись подобный аврал где-нибудь на внебазовом аэродроме, и никуда бы мы не делись – впахивали бы как те самые полковые лошади и горбатились бы на погрузке во всю мощь своих далеко не лошадиных мускулов. Слава Богу, что мы не на внебазовом…

Тьфу, ты! Да что у меня за мысли такие? Особенно про «гори синим пламенем» перед полётом? Нет, гореть-то они пусть горят, но только не на борту, а где-нибудь на земле, после сброса по очередной вражеской важной цели.

Почему тогда я так бурчу? Да потому что предлагал отправить этот груз по железной дороге. Так ведь нет! Начальство упёрлось. «Отправить-то мы его отправим, но и с собой вы немного смеси возьмёте. На всякий случай», — выдал мне окончательное распоряжение порученец великого князя. Какой такой всякий? Перестраховщики! Всё равно ведь придётся на месте обязательно дожидаться отправленных той же дорогой заводских контейнеров с необходимым нам в Севастополе оборудованием. Каким? А никто кроме меня об этом грузе пока и не знает. Надеюсь и дальше не узнает. Лучше бы я вместо бочек с собой механиков взял. А везти их в грузовой кабине вместе со столь опасным грузом не положено. Поэтому и будут они добираться до Крыма своим ходом. Железной дорогой, то есть.

Теперь в очередной раз инструктирую свой экипаж. Ещё раз напоминаю правила поведения личного состава в полёте с опасным грузом на борту. Горючая смесь ещё какой опасный груз! Лучше бы было её всё-таки железной дорогой отправить, потому как сейчас она, железка эта самая, работает стабильно и перебоев в деятельности подвижного железнодорожного состава нет. Подумаешь, чуть дольше до Крыма «ГС-2» добираться будет. Зато потом всё вместе придёт. Вместе с остальным грузом, имею в виду. Всё равно те задачи, что передо мной поставлены, мы сразу не сможем выполнить. Осмотреться нужно, оглядеться на месте, подходит ли аэродром Качинской авиашколы для наших целей. Несколько дней всё равно на это уйдёт. Или недель. Насчёт «дней» я всё-таки погорячился, днями тут не отделаешься. А там и лететь можно. Задание выполнять. Какое? А это до определённого времени составляет военную тайну. Слишком высоки ставки в Ставке. Каламбур получился, однако.