Я перевела взгляд вниз на свои серебристые шлепанцы. А потом на ноги в розовых спортивных штанах и на кофту с ушами зайца. В этой одежде, среди работников в строгой униформе, я выглядела странно. По мне сразу было заметно – я здесь новенькая.

Я почти не запомнила первые рабочие дни. Новые английские слова, сотни разноцветных лампочек на игровых автоматах в казино, боль в спине, судороги в ногах, и лица – грустные и радостные, уставшие и бодрые. Мне не хотелось идти в каюту. Мне хотелось вглядываться в эти лица – за баром на пятой палубе, за покерным столом, в столовой экипажа.

Я чувствовала себя ребенком, перед которым раскинулся необъятный город с ресторанами, театрами и бассейнами, с тысячей жителей, где нашлось место американскому миллионеру из двухкомнатных апартаментов и филиппинскому матросу, не видящему моря из трюма корабля. Город, где бок о бок трудились и жили сотни национальностей. В котором были свои слухи и сплетни, недомолвки и обиды, дни рождения и юбилеи. Город, в котором мне предстояло прожить маленькую жизнь длиною в восемь месяцев.

Андалусия

Моим первым другом на корабле стал высокий худощавый брюнет Мишель, который говорил на русском языке с легким акцентом. Он рассказывал мне про лайнер, знакомил с коллегами, угощал коктейлями в баре для экипажа. Мне было легко с первого дня, потому что рядом со мной был человек, готовый всегда прийти на помощь – объяснить правила на корабле, перевести незнакомые английские слова, проводить до каюты, чтобы я не потерялась в безликих серых коридорах.

Спустя неделю на борту мы с Мишелем вышли на берег. Моим первым портом стала солнечная испанская Малага.

Город на побережье Коста-дель-Соль очаровал меня с первого взгляда и навсегда привязал к себе. Прогуливаясь по колоритным улочкам, я заметила местных женщин, которые продавали букетики в форме шаров из белого жасмина – символ Малаги. У жителей города даже была профессия – продавец биснаги и построенный в его честь памятник в садах Педро Луиса Алонсо.

Сам сад, названный в честь первого мэра Малаги, сохранил в себе очарование Востока, он все еще помнил правление арабов. В сквере с живой изгородью и журчащими фонтанами я вдыхала нежный запах ярких роз и высоких кипарисов. Прогуливаясь по аллее из апельсиновых деревьев, я набрела на величественную городскую Ратушу.

– Это мэрия города, – сказал Мишель, указывая на здание на проспекте де Сервантес. У него были песочные стены с белыми колоннами и фасад со скульптурами моряков, рыбаков и торговцев.

А самым знаменитым сооружением испанского города была построенная на руинах финикийского маяка крепость, которая в переводе с арабского называлась «гора маяка». Я взбиралась на возвышающуюся над городом крепость Хибральфаро по сбитым каменным ступенькам и извилистым горным дорогам. Ступая по раскаленным на августовском солнце камням, я слушала летние истории Мишеля.

Он рассказывал о городке, утопающем в зелени, недалеко от Парижа, где прошло его детство. О русских песнях, всегда звучащих в его доме, и аромате свежей выпечки субботним утром. О небольшом храме из красного кирпича, куда он приходил каждое воскресенье послушать своего отца – местного священника. О ярком мегаполисе – городе всех влюбленных, куда приезжал на выставки своей мамы. В ее картинах зимних пейзажей, которые стали популярны в Париже, читалась тоска по родному дому в сибирской глубинке.

Дойдя до верха, Мишель остановился и протянул мне руку. Преодолев последнюю ступеньку и посмотрев вдаль, я поняла, ради чего проделала изнуряющий путь по августовской жаре.

Передо мной лежала вся Малага – со старинными домиками и мощеными улочками, с аллеями из кипарисов и эвкалиптов, с кофейнями на прогулочном променаде – аллее Муэлье Уно и средневековыми фонтанами. С видом на порт, у которого стояли огромные лайнеры, и Гибралтарский пролив. Это были завораживающие мгновения чистой красоты, когда сердце замирало в надежде продлить мимолетное счастье. На вершине той горы хотелось остаться – затаиться в тихой кофейне, встречая закат и провожая взглядом огромные корабли.

Но на один из самых старых средиземноморских портов тихо опускался вечер. И это означало одно – нам было пора возвращаться домой.

Я не прощалась с Малагой. Я знала, что мне предстоит еще не одна встреча с этим завораживающим портом в Андалусии.Спасательная шлюпка

Наутро наступило время еще одного тренинга – десятого по счету. На этот раз в корабельном бассейне. У соседнего бассейна первые гости расстилали синие полотенца и мазали друг друга солнцезащитным кремом. А для нас было приготовлено нечто более интересное, чем загар на жарком сентябрьском солнце.

Сначала офицер в красных солнцезащитных очках учил нас правильно прыгать в воду. Мне казалось, что в этом не было ничего сложного, но и в прыжке с палубы корабля в случае эвакуации были свои секреты.

После прыжков началась самая сложная часть тренинга – со спасательной шлюпкой. По одному мы, новые работники круизной индустрии, подплывали к шлюпке, покачивающейся в тихих водах бассейна. Забравшись в нее только с третьей попытки, я легла на влажную резиновую поверхность и выдохнула от усталости.

– А теперь бери веревку, крепящуюся к лодке, и вставай! – не успев опомниться, я услышала громкий крик офицера.

С трудом сбалансировав на покачивающейся на воде шлюпке, я схватила веревку и поднялась. Резиновая лодка резко перевернулась, и я оказалась под ней. Вода защипала глаза, и я начала громко барахтаться. Я была в полной темноте, накрытая огромной спасательной шлюпкой.

Выплыв из-под нее и отдышавшись, я мысленно просила, чтобы такой ситуации в реальности никогда не случилось. Бассейн под наблюдением офицера – это одно, а бушующее море в случае эвакуации с тысячей паникующих людей – совсем другое.

Это была отработка техники по перевороту шлюпки в случае ее неправильного спуска на воду. Пугающая, но спасающая жизни.Уметь мечтать

Ее звали Цветана, и в том теплом сентябре она научила меня мечтать.

Худенькая блондинка родом из Болгарии, Цветана была старше меня на два десятка лет. Сидя в открытом баре экипажа в ожидании отплытия корабля, я слушала историю ее жизни.

– Моей первой любовью был португальский серфер. Мы жили с ним в небольшом доме у океана. Там же, на пляже в Порто, я вышла за него замуж, – рассказывала Цветана, убирая с лица непослушные длинные волосы, развевающиеся на ветру.

– Почему вы расстались?

– Я влюбилась в другого. И уехала к нему за океан.

С ее новым мужчиной отношения продолжались много лет, а разрушились в один миг, когда она вернулась домой чуть раньше, застав мужа с любовницей. От него ей остался американский паспорт, дом в пригороде Сиэтла и разбитое на мелкие осколки сердце.

– А потом я встретила его, – улыбнулась она, махая высокому мужчине в белом комбинезоне, который зашел в бар экипажа.

Я обернулась и поздоровалась. Загорелый брюнет с кучерявыми волосами был родом из Сербии и работал на корабле инженером. Я посмотрела на Цветану, которая широко заулыбалась, увидев его, и подумала, что на этот раз любовь будет жить вечно.