Лайнер продолжал свою размеренную жизнь. Гости загорали и читали любовные романы, уютно расположившись на шезлонгах у бассейна. Но мы знали, что где-то ниже уровня моря, в самом сердце управления корабля, полыхало жаркое, неконтролируемое пламя.

К счастью, тот пожар потушили, и угроза миновала. Но это в очередной раз заставило меня задуматься о том, как важна ценность жизненных моментов.

Тогда я еще не знала, что через полтора года пожар на «Пышности морей» заставит норвежского капитана объявить общую тревогу и выведет весь экипаж и перепуганных сонных гостей на станции эвакуации в три часа ночи. Это будет пожар, который вынудит лайнер остановиться и ждать катера береговой охраны. Пожар, который обойдется компании в двадцать два миллиона долларов. Пожар, который выведет из строя мой родной корабль на целых шесть месяцев.

Сердце острова Сицилия

В конце сентября лайнер причалил к порту, который я ждала с замиранием сердца, – Палермо, Сицилия. Этот остров, где небо сливалось с морем и горами, был местом из моих снов. Но, когда я восхищенно говорила о Палермо своим друзьям, те, кто уже бывал там, лишь улыбались. Все как один отвечали, что этот город – совсем не такой, каким я его представляю. Но мне не хотелось верить. В сердце жил романтический образ сицилийского порта с мандариновыми рощами и мягкими песчаными пляжами.

А ступив на его землю, я поняла: в южном итальянском острове, несомненно, есть своя прелесть. Но она точно не в портовом Палермо.

Прелесть Сицилии на востоке, в горной Таормине. Это место было соткано из ароматов горных цветов и теплого средиземноморского воздуха. А высеченный в скале греческий театр тесно связывал город с очарованием Древней Греции. Там, в крошечном кафе с клетчатыми скатертями, в окружении лимонного сада, я попробовала местное вино – сладкое, с ароматом цветов, и традиционный сицилийский десерт – кассату, торт из фруктов и рикотты.

Прелесть острова в древних Сиракузах – мосте между Древней Грецией и Древним Римом. В городе, где на площади Архимеда стоял божественный фонтан с Артемидой. Месте тихом и спокойном, живущем своей размеренной и неторопливой жизнью. В том городе из древнегреческих легенд я гуляла у римского амфитеатра, построенного еще до нашей эры для гладиаторских боев, уступающего своим размером лишь римскому Колизею и арене в романтичной Вероне.

Именно там, в обломках древних римских амфитеатров, на развалинах храмов второго века, и билось настоящее сердце острова Сицилии.Древние города

Но ощутить истинный дух древности я смогла в двух городах – на юге Италии у Неаполитанского залива и на юге Греции, в области Илия.

В ту осень стояла невыносимая жара. Старенькое такси с разговорчивым водителем уносило меня на юг от Неаполя. Таксист постоянно говорил со мной по-итальянски. А я улыбалась, вслушиваясь в бесподобные слова языка, звучащие как мелодичная музыка. Слушать и говорить на языке Данте было для меня сплошным наслаждением.

Такси везло меня в самое сердце древнего города, от которого сейчас остались лишь руины. Помпеи – город, который за считаные минуты был стерт с лица Земли и чья история и по сей день остается загадкой.

Руины древнего города напоминали греческий Акрополис с духом античности и величия. Там были такие же булыжники, по которым приходилось ходить с особой осторожностью, огромные толпы туристов с разных концов света и бесконечные вспышки фотокамер.

Я с друзьями бродила по огромным камням, заходила в дома, где когда-то кипела жизнь, и вдыхала жаркое сентябрьское утро в летнем амфитеатре.

– Я бы хотела перенестись на много веков назад и ощутить, какой была жизнь на этих улицах, – сказала Лилия, опираясь на полуразрушенную стену.

– Да, увидеть, какие товары продавались в этой лавке, – я указала на здание, от которого осталась одна стена.

– Узнать, какие ткани перевозил купец в другие итальянские города, – мечтательно сказала моя латиноамериканская соседка.

Я смотрела на руины, и меня мучил вопрос: какими были бы Помпеи сейчас, если бы в семьдесят девятом году Везувий не обрушил на них всю свою вселенскую силу?

Вторым местом, словно с картинок о Древнем мире, стала греческая Олимпия – святилище, посвященное Зевсу, и родина Олимпийских игр. Но еще до появления знаменитых игр древний город был известным святилищем Геи – богини Земли и Кроноса – отца Зевса.

Я добиралась до Олимпии на старом, обшарпанном поезде из греческой деревушки у моря – Катакалона. Там была одна главная улица, уставленная столиками местных кафе и манекенами у маленьких магазинчиков. Деревню с обрывистыми берегами, окруженную соснами и кипарисами, я с легкостью обходила за десять минут.

Добравшись до древнего города, я купила карту и приступила к поиску чудес. Первыми взору открылись храмы Зевса и Геры, от которых остался фундамент и нижняя часть колонн. В храме Зевса когда-то располагалась его статуя из золота, слоновой кости и дерева – одно из семи чудес Древнего мира.

Чуть дальше находился Филиппион, построенный отцом Александра Македонского, и самый первый олимпийский стадион. Я удивлялась, почему на нем не было трибун. Но именно так в древности зрители смотрели соревнования – со склонов, покрытых травой.Созвездия

Вернувшись с долгой экскурсии по древнему городу, мы присели в крошечном кафе. Лодочки медленно покачивались на волнах, и на тихий городок опускалась теплая сентябрьская ночь. Тот вечер в греческом порту был последним в цепочке наших волшебных вечеров с Мишелем.

Смотря в его глаза, я отчетливо понимала, что спутала чувство дружбы и благодарности к нему с любовью. С каждым днем, с каждым портом мои чувства бледнели и ускользали. И постепенно я стала от него отдаляться.

Одна девушка из Сирии как-то сказала мне: «Все конфликты случаются из-за простого непонимания». Закрывая глаза, я думала о том, как важно в этом мире быть искренним. Хотя бы с самим собой.

На глаза наворачивались слезы от чувства, что у меня отняли сразу двух родных людей. В тот круиз у моей подруги Цветаны закончился контракт, и самолет уже уносил ее домой, в залитую солнцем прибрежную Варну.

Еще не привыкшая к суровой реальности кораблей, я с трудом отпускала людей, ставших мне родными. Я хранила воспоминания о каждом в сердце, не желая расставаться.

«Я больше никогда не увижу ее», – говорила я со слезами. А потом поняла, что она, как и все, кого я когда-то любила, навсегда со мной. В глубине необъятного сердца. Я подняла глаза и посмотрела на яркие звезды, горевшие за миллионы световых лет от нашей планеты. И Мишель рассказал мне старинную легенду.

– Зевс влюбился в прекрасную нимфу, которая родила от него сына. Когда его жена узнала об этом, она поклялась уничтожить соперницу. Чтобы спасти любимую, Зевс отправил их с сыном на небо, превратив в два ярких созвездия – Большую и Малую Медведицу.

Это и были те яркие звезды, которые мы наблюдали в греческом Катакалоне. Я так ярко сохранила их образ, что и по сей день ищу их в ночном небе. И переношусь мыслями на много лет назад, за угловой столик греческого кафе.