Я улыбнулась проходящему мимо кассиру казино из Венгрии, нежно обнимающему филиппинскую официантку.

– Дома его ждут жена и дети, – отпив глоток пива, сказал официант Кирилл. Словив мой удивленный взгляд, ребята рассмеялись.

– Тебе еще ко многому придется привыкнуть. У моряков есть фраза: «What happens on ships, stays on ships».

И тогда я осознала, что на корабле нет личного пространства. Слухи разлетались быстрее молнии. И на работе, и в свободное время – вокруг были одни и те же лица. Я была добровольно заперта в железной коробке на восемь месяцев.

Из жизни горничной

– Сейчас такое расскажу, я чуть не умерла от смеха. – Алина, горничная из Беларуси, которая делала лучших на корабле слонов и лебедей из полотенец, присела за наш столик.

В ночь перед высадкой горничные просили всех пассажиров выставить свои чемоданы в коридор, чтобы с рассветом работники могли вынести их с корабля в круизный терминал.

– Одна пожилая пара выставила свои сумки. Вот только они забыли упаковать туда свои вещи, представляете? – рассмеялась Алина.

– Как это? – поперхнулся пивом музыкант Дима.

– Вот так. Их пустые чемоданы увезли. А им надо было хоть куда-то сложить одежду. – Алина закурила сигарету. – Я выдала им несколько огромных черных мешков для мусора!

Все за столом громко засмеялись.

– А что еще я могла им дать? – усмехнулась Алина, снимая голубую рабочую жилетку.

Я представила, как смешно смотрелась эта пара, покидая коридоры лайнера с закинутыми за спину огромными черными мешками, набитыми их вещами.I 95

К часу ночи у меня уже кружилась голова от новых лиц и имен. И я приняла единственно верное решение – пойти спать. Спустившись вниз по лестнице, я оказалась ниже линии воды, в пустом белом коридоре с названием I 95. Назван он был так то ли в честь самой длинной автомагистрали в США, то ли из-за американского документа для иностранных работников.

По этому коридору под ногами у пассажиров ежедневно пролегал мой путь. В нем не было бордовых ковров и начищенных зеркал, как в коридорах гостей. Не было статуэток у лестниц и картин с изображением диких пляжей. Это была железная коробка, тянущаяся от носа до кормы корабля, с белыми стенами и тяжелыми водонепроницаемыми дверями.

В случае затопления у этих дверей загорались огни и включался пронзительный звук, предупреждающий о том, что они закрываются. Железные двери в случае закрытия не мог остановить никто, и они прорезали все на своем пути. У них была одна задача – не допустить проникания воды в соседние отсеки в случае заполнения нижних палуб корабля.

От I 95 отходили безликие серые коридоры, в лабиринтах которых были спрятаны каюты экипажа, офисы работников и охраны. Там же находились огромные холодильники и склады продуктов и напитков. Рядом с ними часто стояли железные тележки, затрудняющие проход по I 95.

В пустом ночном коридоре веяло холодом, и я шла медленно, стараясь не пропустить поворот к своей каюте. Вдруг из-за угла резко вынырнул человек в белом респираторе и с жутким запахом.

Это было так неожиданно, что от испуга тело перестало меня слушать. Сердце забилось. Тело в шоке замерло на месте, хотя все внутри кричало мне «беги».

Я быстрым шагом пошла прямо. Я не знала, куда иду. Мне было важно просто идти. Опомнившись, я поняла, что ноги сами принесли меня к дому. Я стояла у своей каюты с наклейкой синего самолета на двери.

– Все хорошо? – спросила моя соседка из Перу, оторвавшись от книги с обнаженной парой на обложке. Я рассказала ей о мужчине в белом респираторе. Лилия рассмеялась и сказала, что это работник мусорной комнаты. Пока я успокаивала свое сердце домашней сангрией, которая была у каждой уважающей себя перуанки, Лилия не нашла ничего лучше, как рассказать мне о переработке мусора на корабле.

Я узнала, что твердый мусор прессуется или сжигается прямо на судне. А некоторые пищевые отходы перерабатываются, очищаются и сбрасываются в океан в качестве пищи для морских обитателей. Я сразу нарисовала в голове толпы жадных акул, кружащихся у судна.

Умывшись, я залезла на второй ярус кровати, задвинула полосатую шторку и, несмотря на нового знакомого и историю с акулами, мгновенно провалилась в сон. Наутро меня ждал сказочный город, утопающий в цветах роскоши.Вспышка счастья

Вместе с Мишелем мы ездили на экскурсию в древнюю Олимпию и устраивали красочные фотосессии на центральной улице Канн. Вместе скупали яркие топы и футболки в турецких портах, терялись на улочках греческого Корфу и пили сладкие коктейли в кафе испанского Кадиса. Вместе танцевали на задней палубе корабля – в баре экипажа, подсчитывали до утра выручку казино и обсуждали новые корабельные истории. За суетой дней и красками новых портов, за бесконечными ночами на работе и новыми друзьями я не заметила, как наша дружба плавно перетекла во что-то более важное.

Мы вышли с корабля в залитый светом порт. Я вдохнула свежий морской воздух и подняла глаза к яркому солнцу, светящему на кристально голубом небе. Вокруг «Пышности морей» на волнах покачивались маленькие лодочки с белыми парусами. У пристани Фонвьей стояли яхты с блестящими на солнце бортами. А в порту Эркюль виднелся крошечный темно-синий лайнер.

Вдалеке кричали чайки, и я уловила мимолетное мгновение детской радости. Мне хотелось запомнить эту яркую вспышку ускользающего в глубь синего моря счастья. Из ближайшего кафе донеслась тихая французская мелодия, и я отчетливо поняла, насколько бессмысленно цепляться за мгновение.

Настоящее счастье – не в яркой, словно щелчок фотоаппарата, вспышке. Оно приходит тихими шагами к тому, кто не просто ждет, а делает шаги ему навстречу. К тому, кто каждый день, вне зависимости от погоды и настроения, работает над достижением собственного счастливого мира. «Когда-нибудь это состояние станет моим», – подумала я и в первый раз в жизни ступила на землю новой для себя страны – роскошного и прекрасного Княжества Монако.

Богатство той крошечной страны чувствовалось во всем – в лицах местных жителей, за столиками французских кафе, под сводами незасыпающего казино Монте-Карло.

Прячась от сентябрьской жары под навесом, я заказала местную фирменную пиццу «Писсаладьери» с томатами, анчоусами, ароматными розмарином и шалфеем. Потягивая мятный коктейль, я наблюдала за толпами любопытных туристов, которые фотографировались с красными «Феррари» и желтыми «Ламборгини».

Перекусив, мы с Мишелем зашли внутрь знаменитого казино Монте-Карло и на мгновение замерли от красоты. Атриум был облицован мрамором и окружен колоннами, а чуть дальше находилась целая галерея игорных залов с красочными картинами и скульптурами.

В том порту я смеялась как ребенок и делала десятки фотографий под сводами казино. Проходя мимо витрины бутика, я засмотрелась на длинное черное платье с пятизначной суммой на бирке.

– Настанет день, когда мы вернемся сюда и купим его, – обняв меня, сказал Мишель. – День, когда мы уже не будем работать на кораблях, но обязательно будем вместе.