– Хорошо, – начал было Звездоруков, но его перебила Крутикова.

– Чего это вычеркивай?! – разъярилась она. – Может быть, я и не беременная вовсе! Нет! Я была беременная, но только что вы своим равнодушием! Вы загубили зарождающуюся жизнь! И поэтому должны мне выписать премию в двойном размере.

Присутствующие растерянно уставились на артистку. Вообще-то, исходя из сказанного, нужно было срочно вызывать «Скорую», но уж больно Женька не походила на женщину, только что потерявшую дитя.

– Жень, ты что – правда? – испуганно повернулась к ней Дина. – У тебя…

– Ой, да не заморачивайся ты, – легко отмахнулась Крутикова. – Моя беременность была проверкой на вашу гражданскую сознательность. А вы эту проверку не выдержали! – снова обернулась она к режиссеру. – Поэтому…

Звездоруков стер со лба капельки пота.

– Итак, оглашаю список, – чуть осипшим голосом проговорил он. – Звездоруковы… то есть мы, Веткин…

С кресла вскочил молоденький парень.

– А я что – тоже еду? – вытаращился он на Звездорукова.

– Да, Игорь, – устало кивнул тот. – Мы везем с собой Андерсена «Гадкого утенка», и у тебя там роль – главный герой в раннем детстве.

– Я яйцо играть буду? – не сразу сообразил парень.

– Утенка ты будешь играть, – повернулась к нему Анжела Кузьминична. – Гадкого! Ты просто создан для этой роли.

– Но у нас же не было ни одной репетиции! – растерялся начинающий артист.

– Успокойся, – махнула рукой Дина Сизарева. – Сказки мы репетируем прямо на месте. Кстати, а кто будет прекрасным лебедем?

Эдмунд Леонидович пренебрежительно фыркнул. Эти девчонки! Ум отсутствует абсолютно. Все прекрасное всегда играет он – Банченко, чего тут думать!

– А прекрасным лебедем буду я, сам сыграю, – серьезно насупился Звездоруков. – Роль непростая, социальная, надо передать, как тяжко жилось птичьему поголовью за рубежом в дремучее время. Через эту роль я поведаю миру… поведаю…

– А в чем тогда смысл произведения? – не понял Чеботарев. – Был маленький гадкий утенок, вырос, превратился в гадкого жирного селезня… А сказка будет называться «Сколь не пыжься, лебедем не станешь».

– Прекратить! – не выдержал Звездоруков и даже притопнул ножкой. – Итак! Слушаем списки!

Игорь забежал в свой подъезд, до квартиры он поднимался через две ступеньки. Ура! Он едет на гастроли! И целых три дня будет без маменьки и бабушки! А еще! Еще можно сказать, что гастроли продлятся до февраля! Нет, тогда бабушка точно поедет с ним, лучше на две недели! А жить он будет… Да хотя бы у Любки! А чего? Девчонка с него пыль сдувает, пусть порадуется!

На площадке возле своей квартиры Веткин остановился, воровато оглянулся по сторонам и вытащил из кармана маркер.

– Ага, а то как-то лысенько тут… – пробормотал он и, закусив губу, написал: «Игорек! Роди мне ребенка!» – Вот так… Пусть знают, что любая женщина хочет меня размножить… Блин! А это что за тварь написала?

Вверху, как-то очень высоко, было написано черным: «Веткин, паскуда, еще раз стены измажешь, языком стирать заставлю!»

– Неужели тетя Дуся дотянулась? – побледнел Веткин, деловито одернул пуховичок и важным шагом направился к двери.

– Ну и чего так долго? – встретила его у порога бабушка. – Уже два раза оладьи стряпала! А мать твоя уже два раза их слопала! Скоко ж мне у плиты-то стоять?

– Так мама ж собиралась на диету сесть? – обиженно заморгал Веткин. Оладьи он тоже любил.

– Она сказала, что у нее с сегодняшнего дня депрессия, а вот после нее она и сядет… Сама уже не дождусь, лупит все, что под руку попадет.

Бабушка покачала головой и отправилась снова на кухню.

– Мам! Баб! А я завтра уезжаю на гастроли! – радостно кричал из своей комнаты Игорек, торопливо переодеваясь.

– Нечего там делать, на этих гастролях, – ворчала бабушка. – Да и Новый год скоро. Я в Деда Мороза наряжусь, мать вон в елку нарядим… Подарки тебе принесем, я уж и носочки присмотрела. Я для кого тут все придумала? Я ж тебе сказала, давай устрою тебя на завод, у меня там…

– Мама! – вступила в спор маменька. – Не надо мальчику наступать на жизненную позицию! И потом… мы же еще не знаем, куда он едет! Может быть, это Венеция. И еще – я не хочу в елку! Мне б в Венецию…

Маменька мечтательно закатила глазки и уже придумывала, как бы навязаться к Игорьку в труппу, но все мечты, точно трехлитровую банку, разбила бабушка.

– С чего б их в Венецию понесло? Поди, в какое-нить Телятинощщастье! Игорь! Куда вас вывозят-то? И все ж, грю, лучше б устроился к нам…

Игорек появился перед родственницами подтянутый, свежий, в банном халате.

– Мама! Бабушка! Мои гастроли не обсуждаются, – лихо мотнул он головой. – К тому же Борисыч мне обещал главную роль…

– Вы «Тараканище» ставите? – наивно поинтересовалась бабуля.

– Нет, – запыхтел Игорек. – Мы ставим… Ну, в общем, там очень мудреное название. К тому же название еще рабочее, так что я потом вам сообщу.

– Наверное, зайчика, – догадалась бабушка. – На Новый-то год тебя сызмальства в зайчика наряжают.

– А вы в Венецию? – не отступалась, маменька.

– Мама! Ну, в какую Венецию? Мы едем по России! У нас гастроли… Ба! А где оладьи-то? – Игорек уставился на последнюю оладушку, которую маменька задумчиво толкала себе в рот.

– Ирка! Ед-дри ж твою! – кинулась на маменьку бабушка с полотенцем. – Ведь худющая, как кость! А ведь мечет, как…

– Хм, да… – покачался с пятки на носок Игорек. – Как все же угнетают эти серые будни…

И уже через две минуты он набирал номер своей знакомой.

– Люба? Люб, ты там приготовь что-нибудь, я сейчас забегу…

Когда Игорь выскочил из квартиры, его родные даже не заметили.

Он несся вниз по лестнице, однако ревнивое око актера зорко охватывало надписи на стенах. Ну вот же! Под надписью: «Игорек! Роди мне ребенка!», которую так аккуратно вывел, какая-то неблагодарная личность уже подписала: «Таки, да! Он уже готовится стать матерью». Пришлось затратить целых десять минут на удаление этой мерзости. К тому же пострадал носовой платочек. Единственный. День сегодня явно не задался.

Дина придирчиво оглядывала чемодан. Так не хотелось тащить с собой еще и здоровенную сумку, но вещи упрямо не помещались в чемодане. Вот фен не вошел, еще крем увлажняющий, косметичка… Нет, косметичку она в маленькую сумочку положит. А где же зарядка для телефона?

– Динек! Привет. Ты уже дома? – раздался прямо над ухом знакомый голос.

От неожиданности Дина вздрогнула.

– Егор, тебе нравится меня пугать? – повернулась она. – Ты как будто специально оттачиваешь неслышную поступь. В спецназ готовишься?