мало ли, а вдруг? В конце концов, меня часто по щени на ринг роняли. Всегда вставал. И тут встану. Потому что не кусок говна, а Олег Жаров. Это имя пока еще много кто знает. И уважает.

Она вот только не уважает…

Лелик… Она меня назвала Лелик. Презрительно так получилось, но мне было похер. Главное, что называла. Разговаривала.

Первый-то раз вообще мимо прошла. Словно я – невидимка.

А я – нихера не невидимка!

Во мне – два метра роста и сто десять кило чистых мышц!

И вообще! Я – заметный!

Стоял когда возле ворот универа, где моя беда училась, с букетом огромным наперевес, все заметили! Все! И даже на телефон снимали!

Ждали, когда выйдет та, ради которой Олег Жаров нацепил костюм и притащил здоровенный букет метровых роз!

А я стоял, краснел, потел… Но с места не уходил. Мало ли, пропущу еще…

Не пропустил.

Она вышла из дверей, начала спускаться по ступеням крыльца…

А я, как дурак, замер, рожу не контролируя. Потом пересматривал записи, их много в тот день в сети выложили, и удивлялся, до чего физиономия у меня в тот момент была на редкость дебильная.

Идиотская улыбка, глаза – по монете. А еще я побрился, дурак, неудачно, кое-где порезы встречались. Правда, с учетом следов от вчерашнего боя, эти порезы особо и не заметны были…

Короче, такой жуткий гоблин с клумбой наперевес.

А она… Она – принцесса. Королевна. Перед глазами эта сцена постоянно, как она медленно, красиво, спускается по ступенькам. Платье длинное. Волосы – волной. Облаком.

Глаза… Невозможно смотреть. Больно. В горле дерет, пересыхает…

Красивая такая.

Стою, дурак дураком, смотрю… А она…

Она даже не заметила.

Мимо прошла.

Так, взглядом мазнула, поморщилась, словно собаку блохастую увидела… И все. И дальше.

А я остался стоять.

Дурак дураком, да.

Она села в машину к какому-то очередному мажору, рассмеялась весело в ответ на его шутку…

И укатила.

С этого-то момента и настигла меня беда.

Глава 2

И эта беда мне спать не дает, есть не дает, жить не дает!

Драться… Драться – дает! Только это и получается хорошо! Потому что надо же куда-то ярость выместить, злобу свою бешеную.

В тот день, когда она в первый раз мимо меня прошла, даже не взглянув, я, кинув веник у ворот, свалил в сторону клуба исключительно на парах своей боевой ярости.

И там расхерачил три груши. А вечером еще и парочку физиономий парней, решивших, что зря я порчу инвентарь.

В целом, вечер провел с пользой.

Вот только голова не отрубилась, и мысли постоянно были всякие тупые. Типа того, что конкретно сейчас она делает? С этим мажором? Или с кем-то другим? И надо бы этот момент жестко прояснить…

Я не оступился, нет. Я не умею просто отступать.

Ловко она уронила меня на маты, неожиданно.

Но я встал.

И кинулся в бой.

На следующий день я опять стоял у ворот универа с веником уже не роз, а каких-то жутко дорогих розовых хреновин.

И не один стоял, а в компании тачки. Тачка была не моя, я на такую пока не заработал, Фома дал. Он ее в кредит взял и трясся над каждой царапиной, как припадочный.

Пришлось чуть ли не на крови поклясться, что все будет круто, и «его девочка» не пострадает.

Белая низкая спортивка смотрелась на редкость нежно. Как раз для такой красотки, как Лара Добровольская.

Я был уверен, что они друг другу понравятся.

Но ошибся.

Моя беда вышла из ворот, опять облила меня презрительным взглядом и направилась к тому самому мажорчику, с которым в прошлый раз уезжала.

Но я второй раз не пропускаю одни и те же удары, а потому спокойно заступил ей путь. Улыбнулся.

Она вздрогнула еле заметно, но глаз не отвела. Прищурилась насмешливо, а я… Черт… У нее такие глаза были… Тонуть и не выплыть… Я не выплыл… Кто осудит?

– Привет, – сказал я тогда. – Меня зовут Олег. Олег Жаров. Подвезти?

– Привет, – усмехнулась она, а меня тут же от голоса ее сладкого повело, в ушах зашумело… Пропустил-таки удар. Тактика у нее… Бессовестная… Неправильная… Разве можно так живого человека прикладывать? – Олег – это Лелик, да? И чего ты хочешь от меня, Лелик?

– Пусть Лелик… Поехали, прокатимся? И вот… – протянул цветы.

А она мельком глянула, поморщилась:

– Ничего пошлее не нашел? И у меня есть парень, он и подвезет.

– Не подвезет, – мне удалось все же взять себя в руки. Боец я или тряпка? – У него машина сломалась.

– Вроде, целая… – Лара пожала плечами, высматривая своего ухажера. Он, кстати, не особо торопился подойти, ссал, придурок, стоя у своего понтового корыта. Ну разве подходит такое ссыкло такой девочке?

Я развернулся, коротко глянул на резко потерявшего цвет лица придурка, прищурился и сказал громко, так, чтоб все окружающие, и особенно один обоссанный окружающий, слышали:

– Не, сломалась, видишь же? Он подойти к тебе не может. Чинит.

Лара оценила обстановку, поморщилась презрительно, и я порадовался, что в этот раз гримаска эта не мне адресовалась, а затем дернула плечиком:

– Ничего. На автобусе доеду.

– Зачем на автобусе? – я все же немного двинулся вперед, опять загораживая проход, – я довезу.

– Нет.

– Почему?

Тупой вопрос, согласен. Но я тогда реально не понимал, почему? Чего ее не устраивает? У меня есть тачка, бабки, я цветы привез. И приставать бы не стал. Сразу.

– Ты мне не подходишь, Лелик, – громко, так, чтоб услышали все, заявила моя беда, – у нас разные весовые категории.

– Чего? – а вот тут я конкретно так затупил, не смог выдать ничего более пристойного.

И Лара расхохоталась звонко и насмешливо:

– Вот об этом я и говорю, Ле-лик! Будь здоров, не кашляй!

Развернулась и пошла к остановке автобуса. По пути к ней присоединилась какая-то мелкая блондинка в джинсовом комбезе, оглянулась на меня, скорчила недоумевающую мордочку, что-то сказала Ларе, и она рассмеялись.

Надо мной, естественно.

Но в тот момент мне даже не было обидно.

Мне было никак.

Потому что накрыло с головой.

Длинные волосы, до поясницы, стройные ноги в джинсах, каблуки… легкая походка и запах нежный, куда круче любого цветочного… Смех хрустальный и голос нежный. Кожа прозрачная и губы влажные.

Лучше бы я сдох прямо тогда, у ворот ее универа.

По крайней мере, счастливым бы.

Глава 3

После неудачи с машиной Фомы были еще несколько попыток.