Дверь позади нее открылась, и секретарша Морриса Квентина, остролицая брюнетка неопределенных лет, объявила кратко:

— Миссис Колбэн сейчас вас примет. Сюда, пожалуйста.

Клэр с испугом подчинилась, поднявшись грациозным движением. Она проследовала в соседнюю комнату, приостановившись на пороге. Подобно кабинету, она тоже была выдержана в элегантно-сдержанной манере. Сидевшая же за столом женщина выражала иной дух. Пристальный взгляд ее блестящих черных глаз дал понять Клэр, что это натура, полная эмоций. На мгновение Клэр смутилась под ее откровенно оценивающим взглядом. Что это, натура расчетливая или подверженная быстрой смене настроений? Ее собственный опыт слишком заострил ее чувствительность, придав характеру почти болезненную мнительность.

Ей подумалось, не безумие ли это — хоронить себя на далеком коралловом атолле, хоть самом распрекрасном. Сердце у нее екнуло. Во всяком случае, эта женщина и она останутся чужими друг другу навсегда.

— Так это вы мисс Кортни? — внезапно спросила женщина низким, хорошо поставленным голосом.

Клэр ответила вежливо-кратко, и женщина улыбнулась. На редкость гладкое для женщины за пятьдесят цвета слоновой кости лицо полностью преобразилось. Оно утеряло всякие следы жесткости, вернее даже не жесткости, а железного самоконтроля, проявлявшегося в гордой посадке головы. Надя Колбэн была исключительно красивая женщина, но напряженность сквозила в ее точеных чертах, хотя она и отличалась редким самообладанием.

— Садитесь же, моя дорогая. — Она наклонила голову, продолжая прямо смотреть на Клэр, словно в поисках чего-то, но не извиняясь за долгое ожидание. — Я Надя Колбэн, — добавила она несколько рассеянно.

— Да, миссис Колбэн.

Возникла неловкая пауза, пока Клэр садилась, принуждая себя говорить как можно меньше. Эта женщина вызывала в Клэр странный дискомфорт.

— Вы выглядите очень нервной, моя дорогая, — заключила старшая собеседница слегка иронически. — Право же, не стоит. Вы, конечно, узнали мои требования из предварительного собеседования с мистером Квентином. Он вам все объяснил. В вашем желании уединиться, могу вас уверить, вы не найдете местечка… более приемлемого. — В ее низком голосе чудился сарказм.

— У меня нет желания уединиться, миссис Колбэн, — возразила Клэр, но взглянула с вызовом. Ей пришло в голову, что Надя Колбэн неординарная натура. Сильная, загадочная женщина.

Из-за двери послышалось стрекотание электрической пишущей машинки.

— Если вы вполне уверены в том, что это то, чего вы хотите, наверное, вам поможет, если я немного введу вас в курс дела. Мой сын, Дэвид… — Тут ее темные глаза засветились любовью и страстью, и Клэр вдруг осознала, что такая внезапная экзальтация служит ключом к ее личности, и постаралась уловить нить повествования. — Вы могли прочесть об этом в газетах. Трагедия! Беттина всегда водила машину ужасно быстро, беспутное, легковозбудимое создание, как все Брокуэи. Дэвид был в отчаянии. Собственно, он еще и не оправился от шока, такое несчастье на пике карьеры! Не в меньшей степени, что и для ребенка.

Ребенка! Все в Клэр молчаливо воспротивилось этой обезличенности. Не «для моей внучки»!

Надя Колбэн своими белыми руками энергично обрисовала некий образ.

— Тина — сгусток энергии, непосредственный, не по годам развитой ребенок, и временами весьма чувствительно на меня действует. Она перескакивает с одного на другое, когда не в состоянии высказать, что у нее на душе. Мы просто не можем общаться! Это противоестественно! Она не похожа на своего отца. Совсем наоборот. Мой сын был идеальным ребенком, восприимчивым, рассудительным не по годам, внимательным к матери. Я, знаете ли, вырастила его одна. Отец его погиб на войне.

Клэр, скрестив руки, потупилась, испытав внезапную симпатию к непредсказуемому шестилетнему ребенку.

— Сын — моя самая большая забота, — продолжала Надя Колбэн, не ожидая реакции Клэр, — он обещал быть замечательным художником, может быть, лучшим из тех, что породила эта страна, пока жизнь не потеряла для него смысл. Он выглядит выдохшимся, безжизненным, лишенным вдохновения. Его конек — портретирование, хотя теперь он занимается бесконечными морскими пейзажами. Необычайно красивые, надо признать, но одни пейзажи! Никаких даже набросков Тины, а она ведь его ребенок. Ее лица недостаточно, чтобы его заинтересовать. Дэвид так любит грациозность линий, характера и манер. Он обожал красоту всегда, с самого детства.

— Но чем я могу здесь помочь? — суховато спросила Клэр.

— Ну, разумеется, с ребенком, моя дорогая. — Колбэн моментально овладела собой. — Порой я чувствую себя совершенно опустошенной. В конце концов, я уже не молода. Все это очень утомительно, но для закрытой школы она еще очень мала. Я хочу, чтобы вы взяли Тину на себя. Ваши университетские познания превосходны и выходят за рамки требований для данной вакансии. Но вы выглядите не очень здоровой, моя дорогая, вы должны понимать, что вызов врача на острове возможен в крайнем случае. Приходится вызывать вертолет с материка.

— Я в добром здравии, миссис Колбэн. Небольшая потеря веса после гриппа, — легко соврала Клэр.

— Ну, это мы можем скоро поправить, — вновь сверкнула улыбка, — волшебное море и солнце и превосходное питание. У вас не будет домашней работы, дорогая, разве что можно заняться цветами, если у вас есть к этому склонность, — единственное, чего наша прислуга не может осилить. Остров, как вы знаете, принадлежит сэру Чарльзу Брокуэю, дедушке Тины. Мы почти его не видим, зато достаточно видимся с его сыном, любимым Тининым дядей Броком, Адамом Брокуэем то есть. Для него ребенок словно сестра. Это чрезвычайно влиятельный и могущественный человек, и все же он находит время для нас. Это он предложил остров после нашей семейной драмы. Вначале все было прекрасно, это воплощение красоты, коралловые заросли, которыми не перестаешь восхищаться, но Дэвид не так быстро восстанавливает свои силы, как мы надеялись. Прошло уже почти два года, а он словно отвергает этот великолепный дар. Я должна что-то делать и буду бороться с этим. — Ее настроение вновь резко поменялось. Темные глаза сверкнули, рот отвердел как бы в намерении вытащить сына из «всего этого». Она требовательно, с вызовом уставилась на Клэр: — Ну, так решено, моя дорогая? Нечего колебаться. Я всегда решала быстро. Вы мне нужны. Вы идеально подходите для моих целей. Поедете и поможете мне?

Клэр даже вздрогнула при этом прямом предложении, выраженном таким горячим тоном. Низкий голос словно вибрировал в тихом помещении. Светлокожая Клэр залилась краской, ее серые глаза наполнились непроизвольным сочувствием.

— Я могу попытаться, — произнесла она застенчиво-серьезно, испуганная странной фразой «идеально… для моих целей». Темные глаза сверкнули.

— Тогда вот что я вас попрошу, моя дорогая. Мистер Квентин подготовит все необходимое. Вы полетите на остров, и чем скорее, тем лучше. Что касается вашего гардероба, решайте сами. — Она оглядела Клэр, одетую классически строго и элегантно. — У вас превосходный вкус. Я бы предпочла, чтобы вы не носили никакой униформы, вроде сине-белой, которой была привержена последняя наша гувернантка, и это было огорчительно. Мой сын не выносит непривлекательных женщин. Беттина же была очень привлекательна — темноволосая и живая, в противоположность вашей субтильной красоте.