когда же высыпаться-то? Короче, не захотела. А было бы прибыльно, и кровь не надо сдавать. Но вот стыдно, и всё. А то пошла бы.

Не унывала Люська и в четверг 19-го ноября прошлого года. Наоборот, радовалась: завтра получка! Целых 62 рубля сразу отхватит. Настроение у неё было прекрасное.

Не знала Люська, что 62 рубля будет "отхватывать" в последний раз. Со следующего месяца, вместо неё, будет отхватывать уже другая.

А начиналось это всё так…

В среду управляющий трестом Архангельский вызвал к себе в кабинет кадровика и сказал:

— Вот что, Андрей Игнатьевич, надо будет оформить к нам на работу жену секретаря райкома Ляхова. Рублей на 130–140.

— Значит, на должность старшего инженера, — определил кадровик, морща лоб. Был он подполковником запаса, с хорошей пенсией, сберегательной книжкой, благополучием, но почему-то угрюмым. Даже, говорили, пил.

— Ты чего морщишься? — недовольно спросил управляющий.

— А чему мне радоваться? — ответил кадровик вопросом на вопрос и сделался ещё морщинистее и угрюмее.

— Как это чему? Жена-то — не кого-нибудь, а самого Ляхова будет работать у нас! Мы, в каком районе находимся? В его. Должен понимать, что нам это сулит.

— Да понимать-то я понимаю, — кадровик достал из кармана обширный, должно быть, ещё армейский, платок. — А вот, где я для неё вакантную должность старшего инженера достану? — Он вытер платком взмокший неизвестно от чего лоб. — Нету, заняты все!

"Пьёт! — твёрдо решил управляющий, глядя на лоб кадровика. — Только алкаши сразу потеют, даже зимой, если возникает конфликт". Вслух, однако же, проговорил по делу:

— Ладно, придумаем что-нибудь. А пока — готовься. Завтра эта дамочка к тебе зайдёт, так что оформляй, понял?

— Понял. Но придётся кого-то понижать. А как? Нужен ваш приказ, основание…

— А как сейчас у нас этот… Зубарев? Не пьёт?

— Не пьёт. — Кадровик вздохнул. — Он же на излечении был. 5-й месяц уже в рот не берёт. К нему теперь по этой "линии" не придерёшься. Ну, а как работник он — сами знаете: поискать!

— М-да, — пробормотал управляющий, о чём-то думая. — А что, если понизить эту… грудастую Эльвиру? Инженер из неё — никакой, держим из жалости.

— Что вы! — Кадровик даже замахал. — Трое детей, безотцовщина! К тому же её все мужики хотят. Да и местком наш — из мужиков в основном. Они же съедят нас за неё! Пришьют бесчеловечность и прочее. Мужа нет, куча детей… Она и работает поэтому плохо: другие заботы на уме.

Управляющий покашлял.

— Дети-то у неё… от разных отцов все. Знаешь, как такие дети называются? Когда и алименты, неизвестно, с кого брать.

— Как? — поинтересовался кадровик, обязанный знать все пункты трудового законодательства. — Дети, они и есть дети.

Управляющий поманил его пальцем:

— Нагнись-ка! Я тебе на ушко…

И хотя в кабинете никого, кроме них, не было и можно было не наклоняться, исполнительный кадровик всё же подставил волосатое ухо почти к самым губам управляющего и услыхал знакомое, много раз слышанное грубое слово, над смыслом которого никогда не задумывался:

— П….братия! Понял? — Управляющий жизнерадостно расхохотался, глядя на озадаченного кадровика, и повторил похабное слово ещё раз. Опять вопросил: — Понял, почему? Не задумывался? А народ, он вот думает, соображает! Отсюда и отношение соответственное… Значит, подумай и ты!

Кадровик, не разбиравшийся в этимологии грязных слов, выждал, пока старый курильщик отбулькался, отсмеялся, а потом привычно мрачно сказал:

— Нет, Эльвира на понижение не пойдёт, ищите другую кандидатуру.

— Это почему же? — посерьёзнел управляющий.

— Женщина она — красивая? Нашла мужиков для делания братьев? Найдёт и для битья наших морд. Получится — мордобитчиков, что ли? Или как там, в народе? — На управляющего смотрели умные, почти наглые глаза.

Кандидатура Эльвиры отпала, но Архангельский не сдался:

— Раз так, ищи тогда сам! Кто у нас кадрами ведает? Я, что ли?

— Вот я и говорю, — упёрся кадровик тоже, — нет у нас сейчас вакансий! Может, повременим с этой Ляховой?

Управляющий поднялся из-за стола и, стоя вровень с кадровиком, наливаясь багровостью на лбу и на шее, зарычал:

— Да ты что, опупел, что ли?! С Ляховым он будет временить! Храбрый какой нашёлся! Да я — с тобой скорее прощусь, чем с партбилетом! Допился, понимаете, что соображать уже перестал!

— Виноват, Андрей Иванович, не подумал. — Кадровик вытянулся перед управляющим, как солдат перед генералом.

Тот, немного подобрев, буркнул:

— Ладно. Ступай, и — думай!..

Так ни до чего конкретно не договорившись, кадровик ушёл к себе. Достал штатное расписание и долго его изучал. Наконец, остановился на кандидатуре Бердышевой. Лучшего кандидата на "задвижение" у него не было. Молодая. Весёлая. Бездипломная. Замужем.

Да, всё сходилось на Люське. Что с того, что хорошо работает? Диплома-то — нету! Будет? Так то летом, вот тогда и разговаривать будем. А ещё раз отстаивать баб перед управляющим с боем — сил уже нет: до личного увольнения дошёл, куда ещё отступать? Дальше некуда. Дальше — это уже собственная могила, а резервы для контратаки исчерпаны. Так что, Людмила Васильевна, извольте расписаться в приказе…

"Погодите, а само слово — "Людмила"?.. Это, выходит: мила людям, что ли? Если по народному…"

Кадровик тут же представил себе Бердышеву так, словно она стояла перед ним — бледненькая, какая-то нежная вся. Да, нежность в облике этой женщины была, пожалуй, самой главной и запоминающейся чертой — во взгляде, лице, изящной фигурке. Это же надо, как точно назвали! Но… ничего уже, видно, не поделать.

В общем, жизнь не проходила даром и для кадровиков — учила. В четверг с утра приказ на Людмилу был уже готов и принесен управляющему на подпись: "Старшего инженера Бердышеву Людмилу Васильевну, как не имеющую диплома об окончании ВУЗа, перевести, в связи с дальнейшим отсутствием вакантной должности старшего инженера, в инженеры. Настоящую меру считать временной. Управляющий". Архангельский вздохнул, подумал, припоминая, какое же лицо у этой Бердышевой, и, вспомнив, что похожа на киноактрису Целиковскую в молодости, вывел свою размашистую, длинную подпись. Теперь осталось лишь поставить свою подпись самой Люське — короткую и с хвостиком на конце: "Берд", и можно вызывать её к Матвееву в кадры.

"Наверное, потому так и назвали родители, — подумал управляющий о Люське, — что на Целиковскую похожа…" Забыл по старости, что новорожденные на кинозвёзд мало похожи, что "схожесть" появляется уже потом. Но