В начале ХХ века сельским хозяйством занимались великие практики и теоретики, ученые, имена которых вошли в сокровищницу мировой культуры. Следует отметить уникальные опыты по выведению новых сортов плодово-ягодных культур доктора биологии, заслуженного деятеля науки и техники Ивана Владимировича Мичурина, памятник которому был установлен на ВСХВ.

В 1920-х годах, в продолжение дореволюционных традиций, и в период НЭПа сохранялись связи с зарубежными коллегами, велся активный обмен публикациями, проводились совместные исследования. В 1930-х годах многие исследования были свернуты – на науку легла тень общего политического изоляционизма Советской России, осознавшей невозможность скорой мировой революции и строительства «социализма в одной стране», находясь во враждебном окружении.

Развитие сельского хозяйства, селекция растений и животных, помимо решения насущных проблем с питанием населения и получения доходов от экспорта продукции, идеологически вписывались в мечту большевиков о мировом господстве. Совершив социальный переворот, они грезили о победе над природой.

В 1924–1928 годах в стране шла бурная и очень политизированная дискуссия о дальнейших путях развития экономики СССР. В ней участвовали как ученые-экономисты, так и плановики-практики и финансисты, представители партийной номенклатуры. В этой дискуссии произошло резкое разделение на два лагеря. Представители одного лагеря выступали за последовательное развитие экономики страны в соответствии с имеющимся мировым опытом. Планировалось начать именно с сельского хозяйства и добывающей промышленности, накопить капитал, а затем перейти к развитию товаров народного потребления и лишь потом, сформировав соответствующие ресурсы, приняться за ускоренное развитие тяжелой промышленности. Они считали, что только на такой здоровой основе промышленность может эффективно и сбалансированно развиваться. Подобной позиции придерживались Н. Бухарин, Л. Шанин, В. Базаров, В. Громан, Н. Кондратьев, А. Чаянов, П. Попов и некоторые другие.

Эта группа экономистов исходила из условий свободного рынка, умеренных темпов роста промышленности, поддержки сельского хозяйства, функционирующего на основе частной собственности, необходимости всемерного развития экспорта сельскохозяйственной продукции. По существу, такая позиция логично вытекала из продолжения НЭПа и строилась на идее сбалансированного роста разных отраслей народного хозяйства, прежде всего промышленности и сельского хозяйства.

Павильон № 4 «Эстонская ССР» (1954). Архитекторы Х. Арман, А. Вольберг, Н. Тарвас; художник П. Аавик

Представители второго лагеря, наоборот, делали упор на руководящую волю партии, исходящую из желания создать новое, якобы справедливое, общество путем искусственного обеспечения сверхвысоких темпов экономического роста, решительной ломки ранее сложившихся пропорций, а главное, из всемерного развития тяжелой промышленности за счет сельского хозяйства и крестьянства. Такой позиции придерживались Л. Троцкий, Е. Преображенский, Н. Вознесенский, С. Струмилин.

Конец 1920-х – начало 1930-х годов связаны с громкими, специально организованными процессами, направленными на разгром потенциальной оппозиции, малейшего инакомыслия в среде старой интеллигенции. Вслед за печально известными Шахтинским делом (1928) и процессом Промпартии (1930) возникли «дела» и процессы, затронувшие напрямую научную жизнь страны. В 1930 году возникло «дело Трудовой крестьянской партии», ученые-экономисты которой выступали за всемерное развитие индивидуальных крестьянских хозяйств, против насильственной коллективизации. В 1932 году разразился голод как прямой результат коллективизации. Многих ведущих ученых-экономистов в результате разгромного процесса по «делу Трудовой крестьянской партии» приговорили к разным сроках заключения, а пять человек из «руководящего ядра» – Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Литошенко, А. В. Тейтель, А. В. Чаянов и Л. Н. Юровский – в 1937 году были расстреляны.

Барельефы в интерьере павильона № 8 «Юные натуралисты» (1954). Архитекторы Н. Гришин, Д. Витухин, А. Гольдин

В такой обострившейся обстановке необходима была выставка, которая бы показала правильность выбранного партией курса.

Еще один немаловажный выставочный опыт был получен в 1930 году, когда открылась Всесоюзная постоянная строительная выставка на Хамовнической набережной.

17 февраля 1935 года ко II Всесоюзному съезду колхозников-ударников было тщательно подготовлено обращение, которое прозвучало в докладе наркома земледелия СССР Михаила Александровича Чернова «О работе Комиссии по примерному уставу сельскохозяйственной артели». Далее события развивались со скоростью проматываемой кинопленки. Чернов предложил комиссии организовать в 1937 году Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Собравшиеся поддержали это предложение с энтузиазмом и направили в центральные органы Коммунистической партии и правительства обращение с просьбой об организации в Москве Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. В тот же день СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление об организации выставки – и не просто приняли, а получили подписи В. М. Молотова и И. В. Сталина.

17 августа 1935 года специальным постановлением СНК СССР был создан Главный выставочный комитет под председательством М. А. Чернова. В функции этого комитета входили обязанности по организации строительства и создания ВСХВ. В мае 1935 года уже проходил конкурс проектов, а в августе было принято решение о размещении ВСХВ в Останкине. 21 апреля 1936 года СНК СССР принимает постановление «О всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1937 г.», открытие которой планировалось на 6 июля 1937 года.

Скульптурная группа «Сельское хозяйство». Скульпторы Е. И. Белостоцкий, Г. Л. Пивоваров, Ю. М. Фридман (1939). Павильон № 58 «Украина»

В соответствии с Программой всесоюзного конкурса на эскизный проект генерального плана и павильонов комплекса ВСХВ от 30 мая 1935 года под Всесоюзную сельскохозяйственную выставку отводилась территория площадью около 450 га, окружающая Учебный городок Тимирязевской сельскохозяйственной академии (Лихоборский Бугор, Выселки, Коптево и Ипатовка)[1].