Вторая проблема — Дмитрий. Это он убил Наталью, онпо-настоящему крутой парень. И очень хорош внешне. По правде говоря, более чемхорош. Дмитрий потрясающий — если увидишь такого на улице, то остановишься каквкопанная, рискуя угодить под машину. Но, как я говорила, он мой инструктор. Иему двадцать четыре. Вот почему мне никак нельзя влюбляться в него. Но, честноговоря, самая главная причина, почему это невозможно, состоит в том, что, когдаЛисса окончит школу, мы оба станем ее стражами. Если мы сосредоточимся друг надруге, то вряд ли сможем хорошо выполнять свои обязанности.

Я не слишком преуспела в том, чтобы выкинуть своегонаставника из головы, и уверена — он испытывает те же чувства. Сильно мешает, вчастности, то, что, находясь под воздействием заклинания вожделения, мыпочувствовали необыкновенное влечение друг к другу. А все благодаря проискамВиктора! Я даже собиралась расстаться со своей девственностью. В последнююминуту мы разрушили заклинание, но воспоминания всегда остаются со мной, ивременами бывает трудно сосредоточиться на боевых приемах.

Между прочим, меня зовут Роза Хэзевей. Мне семнадцать, яучусь защищать и убивать вампиров, влюблена в совершенно неподходящего парня, амоя лучшая подруга обладает сверхъестественными магическими способностями,которые рано или поздно сведут ее с ума.

Эй, никто никогда не утверждал, будто средняя школа — этолегко!

Я думала, хуже быть не может, пока лучшая подруга несообщила мне, что ей снова угрожает безумие.

— Что ты сказала?

В этот момент я находилась в здании ее спального корпуса и,наклонившись, поправляла шнурки на ботинке. Услышав печальное известие, я резковскинула голову и уставилась на Лиссу через спутанную, скрывающую половинумоего лица завесу темных волос. После занятий я заснула и, проснувшись, нестала расчесываться. Лисса — блондинка, волосы у нее гладкие и, конечно, всегдапрекрасно лежат. Она с веселым удивлением смотрела на меня.

— Я сказала, по-моему, таблетки больше не помогают.

Я выпрямилась и откинула с лица волосы.

— Как это понимать? — спросила я. Вокруг сновалиморои, торопясь на обед или на встречу с друзьями.

— Твоя сила… — Я понизила голос— Твоя сила началавозвращаться?

Она покачала головой, и я увидела в ее глазах сожаление.

— Нет… Я чувствую себя ближе к магии, но по-прежнему немогу использовать ее. В последнее время меня одолевают сомнения другого рода.Ну, ты знаешь… Иногда впадаю в депрессию. Нет-нет, совсем не так, какраньше, — торопливо добавила она, заметив выражение моего лица.

До того как Лисса стала принимать таблетки, у нее случалисьтакие приступы депрессии, что она могла изувечить себя.

— Просто сейчас чуть-чуть хуже, чем вначале.

— А как насчет другого? Тревога? Бредовые мысли?

Лисса рассмеялась; она не относилась ко всему этому таксерьезно, как я.

— Ты прямо учебников по психиатрии начиталась.

Да, я действительно их читала.

— Просто беспокоюсь о тебе. Если ты считаешь, чтотаблетки больше не работают, нужно посоветоваться с кем-нибудь.

— Нет-нет, — поспешно заюлила она. — Со мнойвсе хорошо. Они работают… просто дают меньше эффекта. Не думаю, будто естьпричины впадать в панику. В особенности тебе, по крайней мере сегодня.

Она сменила тему разговора, и это сработало. Час назад яузнала, что сегодня у меня квалификационный экзамен или скореесобеседование, — нее новички стражи проходили через него на предпоследнемкурсе обучения в Академии Святого Владимира. Поскольку в прошлом году я и Лиссабыли в бегах, то, следовательно, я все пропустила. Сегодня какой-то страж, неиз наших, академических, собирался протестировать меня. Спасибо запредупреждение, парни.

— Не беспокойся обо мне, — с улыбкой повторилаЛисса. — Если станет хуже, я тебе сообщу.

— Ладно, — неохотно согласилась я.

Тем не менее на всякий случай я воспользовалась нашейдуховной связью и открыла свое сознание чувствам, которые она сейчасиспытывала. Подруга сказала правду — этим утром она ощущала себя спокойной,довольной и ни о чем не треножилась. Однако в глубине сознания я ощутила клубокмрачных, беспокойных чувств. Они не поглощали ее целиком, нет, ничего такого,но несли оттенок тех приступов депрессии и гнева, которые бывали прежде. Совсемкрошечный узелок, и все равно я ощутила беспокойство. Я попробовала проникнутьеще глубже, но внезапно испытала странное чувство чьего-то прикосновения. Мнестало не по себе, и я торопливо вернулась. По телу побежала дрожь.

— Что с тобой? — Лисса нахмурилась. — Тывыглядишь так, словно тебе нехорошо.

— Просто… нервничаю из-за теста, — соврала я.

И, поколебавшись, снова потянулась к ней через нашу связь.Мрачность полностью исчезла. Ни следа. Может, в конце концов, с ее таблеткамидействительно все в порядке.

— Я в порядке.

Она кивнула на часы.

— Тебе лучше поторопиться.

— Проклятье! — Она была права, я торопливо обнялаее. — Увидимся позже!

— Удачи!

Я поспешно пересекла кампус и нашла своего наставникаДмитрия Беликова. Он ожидал меня рядом с «хондой-пилот». Какая скука! Я,конечно, не рассчитывала на поездку по горным дорогам Монтаны в «порше», но всеже хотелось чего-нибудь покруче.

— Знаю, знаю, — сказала я, разглядев выражение еголица. — Прости за опоздание.

Тут я вспомнила, что мне предстоит одна из самых важныхпроверок в жизни, и внезапно позабыла и о Лиссе, и о ее таблетках. Я хочузащищать ее, но для этого требуется с отличием окончить среднюю школу и статьее официальным стражем. Отвлекаясь от мыслей, я оглянулась. Массивное кирпичноездание, неясно вырисовывались на фоне сумеречного предрассветного неба,отбрасывало на нас длинные тени. Пошел снег. Я смотрела, как медленно падаютлегкие кристаллические снежинки. Некоторые из них опускались на темные волосыДмитрия и быстро таяли. Дмитрий выглядел великолепно — как всегда.

— Кто еще едет? — спросила я.

— Только ты и я.

Мое настроение резко подскочило от просто жизнерадостного довосторженного. Я и Дмитрий. Одни. В автомобиле. Не иначе, меня ждеттест-сюрприз.

— Сколько нам ехать?

Про себя я молилась, чтобы поездка оказалась по-настоящемудолгой. Можно и с неделю. Даже с ночевками в роскошных отелях. Может, насгде-нибудь занесет снегом, и лишь тепло прижатых друг к другу тел позволитвыжить.

— Пять часов.

— А-а…

Меньше, чем я надеялась. Но пять часов лучше, чем ничего. Даи возможность снежного заноса по-прежнему не исключалась.