— Пообедать было бы здорово. И новый галстук купить не помешает.

Я осматриваю ассорти из пятерок, десяток и двадцаток, потом вытаскиваю две десятки, кладу их в карман, отмечаю свое имя на конверте и передаю его Вилли. Он забирает такую же сумму и застегивает красный замок.

— Ты знаешь, мне вообще-то никогда не нравилась Джеки, — подытоживает Вилли.

— Не знал. Мне тоже.

Я, Захарий Арлен Пост, родился и вырос в Ойстер-Бей, тихом городке на северном побережье Лонг-Айленда. Гэтсби и Ник Карауэй проводили лето в Уэст-Эгге, Том и Дейзи Бьюкенены — в более престижном Ист-Эгге. Ойстер-Бей невелик и не делится на западный и восточный, а в социальном отношении он, позволю себе так сказать, дыра дырой.

Я вырос в величественном трехэтажном особняке — джорджийском «бегемоте» (между прочим, когда-то в нем жил кузен Резерфорда Б. Хейса). Дом высоко взгромоздился на гребень изрезанной скалы и, словно неустанный часовой, осматривал спокойный залив с очертаниями буйвола. В любой из многочисленных комнат вы могли слышать ритмичный напев волн, накатывающих на берег и откатывающихся назад, словно перышком щекотали цимбалы, а иногда — пронзительный вой урагана. В яхтенные сезоны вода полыхала красным, синим, желтым и оранжевым цветами от вздымавшихся парусов, которые метались и танцевали в искрящемся море. Дом окружали семь акров идеально ухоженного сада. Азалии, ирисы, сирень, подсолнухи и циннии цвели каждую весну и лето, а сикоморы и вязы разбивали поместье на чередующиеся, словно поля доски для игры в нарды, полосы солнечного света и тени, которые бежали вниз по скалам до самого моря извивающимися зигзагами. Арлен — это девичья фамилия моей матери; она из рода Арленов Род-Айленда, пришедшего сюда в семнадцатом веке и быстро обогатившегося на недвижимости, а затем и на стали.

Мой отец, Р. Д. (Робертсон Джеймс) Пост — блестящий, но темпераментный (то есть психически неуравновешенный) архитектор, который проектировал летние дома для нуворишей всего побережья — от штата Мэн с полуостровом Кейп-Код до Флориды-Кис. Если вам доводилось проезжать через Кеннебанкпорт в штате Мэн или Неаполь во Флориде, вы, несомненно, видели его работы, лучшие из которых были выполнены в пятидесятых годах.

Монография о моем отце, опубликованная в середине семидесятых, утверждает, что несколько из его наиболее блестящих проектов так и не были реализованы из-за того, что у него часто возникали отношения сексуального характера с дочерьми людей, которые платили ему. Некоторые из тех девочек были пятнадцатилетними.

Ему было пятьдесят пять, когда я родился, а умер он, когда мне было лет десять-одиннадцать. У меня нет ни братьев, ни сестер.

Моя мать проживает сейчас в Палм-Бич. Она прожигала жизнь, покупая дорогую одежду и ювелирные украшения, наслаждаясь пирушками, разъезжая на каре для гольфа с эмблемой «мерседеса», посещая аукционы и выставки собак и играя в бридж (преимущественно в его вариант с ответственным вистом). Я слышал, что она сделала уже четвертую подтяжку лица и встречается с каким-то греческим плейбоем, племянником магната, разбогатевшего на производстве сыра «Фета». Мы с ней не общаемся. У нее шесть афганских гончих, и все деньги отойдут им, когда она умрет.

Я посещал ныне не существующую школу-интернат в Оук-Парке штата Иллинойс, точную копию английского Винчестерского колледжа, изучал там латынь и греческий, читал Маколея, Берка, Карлайла и Пеписа и был капитаном нашей команды по дебатам. Я много читал и иногда переводил Овидия, Расина, Вергилия, Плиния и Ливия и даже получил какой-то приз за перевод ранних сатир Плавта.

Учился в Колгейте, затем прослушал курс в Ливерпульском университете и закончил свое образование в Беркли.

Я занимался спортом и убежден до сих пор, что, если бы не костная шпора на левом колене, я мог бы стать профессиональным футболистом.

Мой приятель по Колгейту получил работу в «Ньюсуик» и перетащил меня туда заниматься писательским делом, исследовательской работой и немного редакторской. Так незаметно пролетел год, и я подал заявление о приеме на работу в корпорацию «Версаль паблишинг» на замещение вакансии, которую ожидал все это время.

Я начал работу в «Хиэ», ежемесячном журнале с вековой историей, освещающем вопросы архитектуры и дизайна интерьеров. Я полагаю, что имя моего отца, Р. Д. Поста (я упомянул этот пикантный факт на собеседовании), помогло мне получить место помощника редактора.

Спустя полтора года, будучи редакционным сотрудником журнала «Зест», я узнал, что освободилось место помощника редактора в «Ит». Я подал заявку, организовал обед с выпивкой и флиртом для Реганы Тернбул и Бетси Батлер в кафе на Пятьдесят первой и получил место. Через год я уже был заместителем редактора.

* * *

Ну хорошо, а теперь правду.

Мое настоящее имя — Ален Захарий Пост, но монограмма «ЗАП» была так притягательна для озадаченного прыщами приверженца классического рока, комиксов «Зеленый фонарик» и пения йодлем, что в пятнадцатилетием возрасте я стал «перебежчиком». Я так и не поменял имя официально, но имя Захарий Ален Пост стоит на моих водительских правах и на всех банковских счетах (на всех двух).

Мою мать зовут Салли, ее девичья фамилия — Хаггинс. Она работает бухгалтером на швейной фабрике и в настоящее время проживает одна в Куинсе, в рыжем доме с видом на автостраду Бруклин — Куинс. На доме прикреплена огромная реклама: ломтик белого хлеба, поджаренный до золотисто-коричневого цвета, выпрыгивает из хромированного тостера. Реклама раскинулась на восемь этажей, хотя компания, выпускавшая эти тостеры, прекратила свое существование более тридцати лет назад. Окно спальни матери находится как раз на хлебной корке. Так что, как бы то ни было, когда я говорил о пирушках, я не совсем врал.

Она читает «Соуп опера дайджест», смотрит сериал «Она написала убийство» и приобретает хлам, предлагаемый телемагазинами.

Мой отец все еще жив. (Мои родители в разводе.) Со своим братом Джимми он владеет двумя магазинами на Лонг-Айленде, торгующими принадлежностями для бассейнов «Мокрые парни I и II». (Они продают хлор, купальные костюмы, надувные плоты, автокамеры, фумигаторы, лестницы для бассейнов, пляжные полотенца, большие мешки репеллента «Фрогэвей», улавливатели для водорослей и прочее. Зимой же еле сводят концы с концами, перебиваясь продажей лопат и санок.) Отца зовут Боб Пост; он ходит в белых туфлях, синих брюках, куртке «Нью-Йорк Айлендерс» и бейсболке «Метрополитен». Он женился повторно шесть лет назад. Его жена Шейла работает администратором в салоне красоты Роквилл-Центра, познакомились они в баре кегельбана. От него иногда попахивает хлоркой, а от нее — лаком для волос, и, когда они вместе, от них исходит не очень-то приятный букет.

Я никогда не играл в гольф. Даже в минигольф.

Я вырос в Массапикуа, недалеко от железнодорожной станции. Я делил первый этаж с моей младшей сестрой (она теперь физиотерапевт, живет в Хьюстоне и помолвлена с таким же, как она, физиотерапевтом). В нашем доме были гостиная, спальня родителей наверху, кухня и прилегающая к ней столовая. Повсюду воняло выхлопными газами, поэтому трава на маленькой лужайке за домом росла чахлой и коричневой.